Во вторник, 26 января, представитель Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) в России Мелита Вуйнович заявила ТАСС, что спрос на услуги психиатров и психотерапевтов увеличился во время пандемии коронавируса.
«Исследование ВОЗ о воздействии COVID-19 на неврологическое и психическое здоровье показало, что 93% из 130 стран, участвовавших в нём, сообщили о сбоях в оказании одной или более услуг по лечению психических, неврологических и расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ, в то время как спрос на психотерапевтические услуги здравоохранения увеличился», - сказала она.
По словам Вуйнович, восстановление и выход из пандемии невозможны без уделения первостепенного внимания укреплению психического здоровья, процесс которого охватывал бы все общество.
«Своевременное и качественное предоставление всего спектра комплексных и интегрированных услуг в области психического здоровья и психологической поддержки является важным компонентом для достижения всеобщего охвата услугами здравоохранения, включая повышение грамотности и осведомленности в области психического здоровья как среди населения, так и медицинских работников, устранение стигматизации. А также профилактику, раннее выявление, лечение и реабилитацию, последующий уход с уважением прав и достоинства человека», - продолжила она.
Представитель ВОЗ подчеркнула важность направления дополнительных усилий для охвата людей из групп повышенного риска и тех, кто находится в уязвимом положении.
«Очень перспективным в контексте пандемии COVID-19 и её долговременных последствий представляется использование инновационных технологий, в том числе удаленных служб охраны психического здоровья, посредством обеспечения справедливого доступа к телемедицине и другим экономически эффективным технологиям, когда это возможно. В целом, на протяжении многих лет в глобальном масштабе сфера охраны психического здоровья испытывала нехватку финансирования. И выделение адекватных средств необходимо для её совершенствования и расширения доступа всех нуждающихся, особенно в свете готовности к возможным новым чрезвычайным ситуациям», - заключила Вуйнович.
О влиянии пандемии на психическое и психологическое здоровье людей рассуждает в интервью «Русской народной линии» руководитель Центра кризисной психологии при Патриаршем подворье храме Воскресения Христова на Семёновской, член Общественного Совета Федеральной Службы Исполнения Наказаний России (ФСИН), член консультативного Совета Московского межрегионального следственного Управления на транспорте Следственного Комитета Российской Федерации Михаил Игоревич Хасьминский:
Очевидно, что при введении карантинных мер никто не думал о психическом и психологическом здоровье граждан. Ведь в психологии давно известно, что тревожное состояние перетекает в агрессию или депрессию. И сейчас мы видим рост агрессивного поведения, рост преступлений, связанных с насилием, а также, безусловно, рост протестной активности. Ну, а обратную сторону, рост депрессий, видим в ухудшении психологического, психического состояния людей.
Конечно, это связано с переживаемым кризисом, человек не может жить по-старому, а по-новому ещё не научился. Мало того что людям было тяжело менять поведение, связанное с некоей эпидситуацией, но ещё на население оказывалось сильнейшее психическое давление, которое, на мой взгляд, просто переходило все разумные рамки. Бесконечные рассказы и смс-ки о том, сколько людей умерло от коронавируса (о других болезнях, при этом умалчивая, так как сравнение было бы не выгодно тем, кто сеял панику), пугали заражениями, что кругом опасность, формируя новостную повестку с учетом воздействия страхом. А для чего были эти дичайшие случаи, когда хоронили ковидных больных в противочумных костюмах? Разве умерший может плеваться, кашлять из гроба? Разве вирус ОРВИ может жить в трупе? Кто это делал и зачем? За что издевались над людьми, которые хоронили любимого близкого? Зачем сознательно наносили такую психологическую травму, при этом, не имея необходимости в таких действиях? Для чего осуществлялись такие воздействия? Кому они выгодны?
Я думаю, что это делалось для того, чтобы манипулировать населением было легче. Чтобы люди выполняли самые абсурдные вещи, которые никогда бы не сделали в обычное время. Самый простой пример – одевание перчаток, которое с научной точки зрения не просто сомнительно, но и, по всей видимости, просто абсурдно. Самые эффективные способы для манипулирования строятся на навязывании жертве страха и чувства вины. Второй метод, кстати, тоже активно использовался.
При этом, конечно, комплексной системной программы по психологической поддержке, по поддержке соматических больных, по поддержке психических больных не было. Но были только штрафы за невыполнение требований, которые, иной раз, и выполнить было невозможно, которые во многих случаях были абсурдными, непонятными, не согласующимися со здравым смыслом. Например, носить перчатки непонятно зачем, а также носить маски, которые можно не менять. Главное, чтобы любая тряпка была на носу. Например, я видел каток, обязательным требованием на котором являлся проход в маске. А катание там возможно было без маски.
Почему закрывали храмы, но оставляли работать пивные магазины? Я вот знаю один очень интересный случай. Один знакомый священник рассказал, что в одной из воинских частей, он – единственный, кто смог послужить на Рождество. Храм есть, но ему сказали служить в столовой, а не в храме.
Я спрашиваю у батюшки: «А зачем в столовой?».
«Требование санитарного врача, чтобы была социальная дистанция», - отвечал мне знакомый пастырь.
А в казарме разве они соблюдают социальную дистанцию, ночуя на двухъярусных кроватях? Разве они не строятся каждый день вместе? Не общаются? Чем думают люди, придумывающие эти правила? Разве не понятно, что любой абсурд не способствует ни психологическому, ни психическому здоровью.
Роспотребнадзор вводил и другие странные правила: зачем-то дети учатся в разные смены, сёстры не имеют возможности учиться вместе с братьями и так далее. Конечно, люди подчинялись абсурду, но они не понимали, что происходит. Чтобы человек был здоров он должен понимать эти требования. Размытые требования влияют на психологическое и психическое здоровье граждан.
Например, я сам видел в глухом селе дальнего Востока школу, где в соответствии с требованиями Роспотребнадзора, все 100 детей, которые живут в этом населенном пункте, вынуждены были перейти на трехсменный режим учебы, не могли вместе принимать пищу, но всё равно общались между собой. Потому что это один населенный пункт и там нельзя сделать так, чтобы они не общались! Зачем это всё делалось и продолжает делаться?
На организацию этого нашлись силы и средства. А чтобы обеспечить работу медицинских учреждений, ума многим не хватило. Целыми отделениями (в том числе и психиатрическими) закрывались на карантин. Перепрофилировались узкоспециализированные клиники. Представляете, какой стресс получали люди, которые не могли получить из-за этого хотя бы плановую медпомощь? А сколько людей благодаря этому бардаку вообще не выжило?
При этом мне не известны случаи оказания эффективной и комплексной психологической помощи людям, пережившим смерть близкого человека, в том числе от коронавируса. Неизвестны мне случаи комплексной помощи больным, которым было отказано в оказании медицинской помощи из-за этих эпидемиологических правил.
То есть сама организация здравоохранения дополнительно приводила к деморализации людей.
При этом люди многое теряли. Кто работу, кто любимых, кто устроенный быт, кто здоровье. Например, я работал с тринадцатилетней девочкой с суицидальными мыслями. У неё была тяжёлая депрессия – она с трёх лет занималась балетом, но с введением карантина лишилась своего любимого искусства. Человеку в этот период сломали жизнь. И я думаю, что таких случаев в стране сотни тысяч.
Ну и сейчас, когда уже вроде всё слабеет, разве много думают организаторы здравоохранения о психологической реабилитации людей, которые пострадали? Увы, тоже не знаю таких примеров. Да, и соматической реабилитацией людей, болевших коронавирусом, озабочены больше частные клиники, коммерческие структуры. И пока я не слышал о таких программах бесплатных и государственных.
А теперь вдруг представитель ВОЗ заявляет, что нужно заниматься реабилитацией. А почему же она раньше этого не видела? Почему не указала Роспотребнадзору на то, что необходимо продумать санитарные меры с учетом тех последствий для психического и психологического здоровья, которые должны были наступить? Почему никто не просчитывал эти риски?
Поэтому представительница ВОЗ Мелита Вуйнович должна задуматься о том, что необоснованные запретительные меры, многие из которых были рекомендованы ВОЗ, привели к росту числа психических инвалидов. И возможно, ей стоило бы подумать об ответственности организации за то, что происходит.
А так, конечно, я с ней согласен. Психологическая реабилитация должна быть. Но в первую очередь надо думать о психогигиенических нормах. Тогда и реабилитировать придётся гораздо меньше.
1. Возможно, случайно?
Случайное совпадение по времени, или предупреждение - если, вы, мол, не... то мы и масочки ваши поснимаем с лиц наших дорогих россиян?