4 февраля 2021 года комитет Государственной Думы по госстроительству и законодательству поддержал ко второму чтению законопроекта об административных штрафах за нарушения законодательства об иностранных агентах поправку, согласно которой санкции за упоминание НКО, физических лиц и общественных объединений из числа иноагентов без маркировки будут действовать только для средств массовой информации. Текст опубликован в четверг в думской электронной базе, сообщает ТАСС.
В редакции законопроекта первого чтения говорилось о том, что распространение информации о некоммерческой организации, общественном объединении или физическом лице, включенных в перечень иноагентов, без упоминания об этом, а также производимых ими материалов без такой маркировки влечет административные штрафы. Ко второму чтению комитет предложил уточнить, что речь идет о публикации таких текстов и материалов «в средствах массовой информации и в сообщениях и материалах средств массовой информации в информационно-телекоммуникационных сетях». На 9 февраля запланировано второе чтение законопроекта.
Ранее были приняты законы, обязывающие СМИ указывать статус экстремистских и террористических организаций. Невыполнение этой обязанности также является административным правонарушением.
На днях по представлению Управления Роскомнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области суд назначил главному редактору «Русской народной линии» административный штраф за публикацию статьи классика современной русской литературы Виктора Астафьева без купюр. Любопытно, что в нашем государстве, где цензура запрещена Конституцией, могут оштрафовать за отказ подвергать классиков цензурированию. Парадокс! Впрочем, нельзя исключить, что проблема в катастрофическом уровне неграмотности, чиновники питерского Роскомнадзора просто могут не знать имени В.П. Астафьева, больше того, окажись в авторах А.С. Пушкин, его текст постигла бы та же участь.
Теперь добавится новый простор для штрафов за неуказание на то, что организация и лицо является иноагентом. Причём, контекст упоминания иноагентов законодатель, судя по всему, не предусматривает.
Законопроект об административных штрафах за нарушения законодательства об иностранных агентах анализируют заместитель главного редактора «Русской народной линии» Александр Валентинович Тимофеев и помощник главного редактора РНЛ Павел Вячеславович Тихомиров.
Александр Тимофеев: Православная общественность и в целом государственническая часть российского общества, в том числе патриотически настроенные журналисты, приветствовали законодательные новеллы, направленные на борьбу с иностранными агентами. Необходимость такой борьбы очевидна.
Однако законодатель как в этом случае, так и в случае борьбы с экстремизмом и терроризмом допустил, на мой взгляд, очень серьёзную ошибку.
Об этой, с позволения сказать, ошибке писал в свою время главред РНЛ А.Д. Степанов в статье «Заставь дурака Богу молиться...», в которой говорится о том, как «Питерский Роскомнадзор борется с "пропагандой экстремизма" на "Русской народной линии"».
Возможно, не все читатели понимают суть проблемы, поскольку с ней сталкиваются только журналисты.
Дело в том, что в соответствии с новым законодательством о борьбе с терроризмом/экстремизмом/иностранными агентами на СМИ возлагается специальная обязанность, а именно обязанность при упоминании экстремистской, террористической организаций и иностранных агентов указывать на статус этих субъектов. Например, упоминание в СМИ ИГИЛ надлежит сопровождать примечанием: террористическая организация, запрещённая на территории РФ.
Казалось бы, элементарное требование. Но оно значительно усложнило журналистскую деятельность. Огромные усилия и масса времени уходит на поиск этих «блох» в текстах. Списки запрещённых в России организаций, СМИ и даже отдельных персонажей постоянно пополняются. Запомнить все эти нежелательные элементы невозможно ввиду их многочисленности.
В итоге СМИ, которые пропустили хотя бы одну такую «блоху», штрафуются. Штрафы регулярно повышаются.
Упоминание в тексте запрещённой организации без указания на её статус воспринимается законодателем и правоприменителем как пропаганда соответствующих взглядов. Например, СМИ упомянуло экстремистскую организацию и при этом забыло указать статус этой организации. Такое СМИ несёт административную ответственность. И не важно, что данный материал исключительно негативно оценивает деятельность экстремистской организации.
Получается нелепая ситуация: журналист наказывается за то, что осуждает запрещённую в России организацию.
Введённая законодателем обязанность маркировать запрещённые организации и лица направлена не на содержание материала, а на его форму. Но ведь можно соблюдать форму и при этом, используя иронию или «эзопов язык», публиковать экстремистские по сути своей материалы. Это крайне эффективные приёмы, формирующие общественное сознание, порой действующие через подсознание и определяющие поведение масс. Кстати, именно на этих принципах основана ставшая в последнее время знаменитой технология «Окон Овертона».
Как ты относишься к обязанности маркировать в СМИ запрещённые организации? Неужели законодатель и правоприменитель не видят нелепость, вредность и даже опасность этих законодательных нововведений?
Павел Тихомиров: Будучи человеком по своей природе подозрительным, я, конечно, вижу в этом не просто дурь.
Получается следующее. Выпускается материал, содержащий упоминание о каком-то объединении граждан, которое по умолчанию воспринимается в соответствующей аудитории в качестве носителя враждебных идей и вершителя преступных деяний. Материал вполне благонадёжный, чаще всего ещё и исполненный духом искреннего патриотизма. По недосмотру, либо вследствие уверенности в том, что «всё нормально», это объединение граждан не маркируется установленным образом.
Результат – указанное СМИ подвергается наказанию в соответствии с установленными правилами. Главный редактор мало того, что убивает полдня времени на хождение по судам, так ещё и штрафуется. Для ведения подобных дел нужен штатный юрист. Конечно, крупные СМИ имеют своих юристов. Мелкие электронные СМИ не могут себе этого позволить. В итоге разорённые бесконечными административными штрафами, небольшие издания фактически прекращают своё существование. Ощущение, что подобные законы лоббируются юристами, которые таким образом расширяют поле своей деятельности. Ну, может еще крупные издания, стремящиеся монополизировать информационное пространство.
Не думаю, что все те, кто будет подвергаться этим процедурам, смогут со смирением воспринять очевидный абсурд.
И вот – ещё одним безусловно лояльным власти человеком меньше. Причём, речь же не просто об избирателе, который отвечает за свои собственные убеждения, а также за убеждения того малого круга людей, для которых он является авторитетом в мировоззренческом смысле.
Значит, уже не просто «одним лояльным власти человеком меньше», но больше стало на один источник формирования протестного настроения.
И если учесть, что любой супостат, работающий на дестабилизацию общества, стремится к расширению «поля протестного электората» (причём неважно: чем конкретно будут люди недовольны, важен сам настрой), то как иначе можно воспринять эту деятельность по превращению благонадёжных людей в недовольных? Только как диверсию.
Александр Тимофеев: Озабоченность власти понять нетрудно. В условиях информационного общества, да ещё и в отсутствии «железного занавеса», влияние государственной пропаганды ослабло настолько, что любое антигосударственное выступление вызывает у власть предержащих оторопь и страх.
Не удивлюсь, если государственные мужи действительно не знают, как бороться с вражеской пропагандой.
Знакомые юристы, все как один, критикуют эту идиотскую маркировку и высказывают предположение насчёт того, как вообще могла появиться столь абсурдная идея.
Одной из причин называется недостаток в государственном аппарате людей, способных распознать экстремизм. Экспертов в этой области крайне мало. Сами чиновники, как правило, не способны к анализу публицистических текстов, во-первых, потому что не обладают соответствующей компетенцией, во-вторых, потому что текстов столь много, что для их изучения необходимо значительное увеличение чиновничьего сословия. Многочисленность СМИ делает невозможным проанализировать все информационные материалы, которых с каждым мгновением становится всё больше и больше.
Эти причины объективны.
Поэтому и была введена маркировка. Компьютеры находят нарушения – судьи назначают штрафы. Государственный бюджет пополняется деньгами, фактически «свалившимися с неба». Красота!
Формально обсуждаемые нами законы направлены против пропаганды экстремизма, терроризма и иностранных агентов, но фактически такая борьба не ведётся, ибо контролирующие органы реагируют не на содержание материала, а на наличие в нём указания на статус упоминаемой вражеской организации.
Способна ли такая «борьба» с вражеской пропагандой дать положительный результат? Совсем несложно охарактеризовать такую «борьбу». Русский язык богат: «мартышкин труд», очковтирательство, вредительство… Думаю, читателям вспомнятся и другие, не менее сочные выражения.
Павел Тихомиров: Я уже высказался выше, что полагаю этот эпизод агонии привычной системы (контр)пропаганды вовсе не глупостью, а диверсией, так что все предложенные тобой эпитеты подойдут. Ну, зачистят информационные службы, работающие в интернете, люди уйдут ещё глубже – в закрытые сетевые сообщества. Точно так же, как ушли на наших глазах из телевизионной аудитории. Ответственные за пропаганду и агитацию товарищи вбухивали миллиарды в телевизионное зомбирование, а оно уже и не работает. Кто там «ящик» смотрит? Избиратели предпенсионного и пенсионного возраста. Остальные ушли в сеть.
И теперь не нужно этих миллиардов на мундиали, а достаточно сумм на порядки меньше, чтобы организовать, условно говоря, дома, в которых бы кормили-поили-ублажали десяток самовлюблённых подростков, мнящих себя блогерами и транслирующих то, что будет закладываться в качестве цивилизационного кода пост-российского населения.
Общество реально атомизировано. И людям несравненно ближе некий «фрэнд» в соцсети, с которым можно поболтать про то-сё, хоть про игру в танчики, хоть про альтернативное осмысление исторического процесса. И такой «фрэнд» будет действительно психологически ближе соседа по лестничной клетке.
Раньше считалось, что «газета – это коллективный организатор». Сейчас роль такого организатора будут играть соцсети.
Александр Тимофеев: Давай от ворчания перейдём к конструктиву, последовав совету, который обычно приписывают Сергею Королёву: «Критикуешь чужое, предлагай своё».
Неэффективность и даже вредительский характер обсуждаемых нами законов очевидны. Но закон есть закон – приходится соблюдать даже дурные законы. Как в нашем случае.
Формализм не всегда и не во всём хорош. А в области правового регулирования он губителен. Я не поклонник «вождя мирового пролетариата», но с некоторыми его высказываниями вынужден согласиться. Ровно сто лет назад Ленин, говоря о пресловутых чиновничьих отписках, изрёк ставшую крылатой фразу: «Формально правильно, а по сути издевательство». Те отписки, которые он критиковал, формально действительно были правильными, и чиновники не нарушали закон, но правоприменительная практика, тем не менее, приобрела уродливые формы, на что Ленин и обратил внимание.
Применение новых законов о маркировке также уродливо и деструктивно. Оно, перефразируя классика, есть не что иное, как издевательство над журналистами.
Во врезке к нашей беседе сообщено, что РНЛ была оштрафована за то, что посмела опубликовать без купюр статью классика современной русской литературы Виктора Астафьева. Получается, что российским судом писатель был признан матерщинником и правонарушителем. Слава Богу, Виктор Петрович не дожил до этих мрачных времён. Иначе он не смог бы сдержаться. Остёр был мастер на язык. Следуя логике Управления Роскомнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, придётся штрафовать СМИ за публикацию ряда произведений и других классиков, в том числе Пушкина и Лермонтова, которые также не избегали острых словечек.
Не раз приходилось с горечью отмечать крайне низкий уровень образованности современного чиновничества. Это уровень, образно говоря, «ниже плинтуса». Наши попытки разъяснить бюрократам недопустимость цензурирования классиков оказались безуспешными. Говорить же об этимологии слов с нашими государственными служащими вообще бесполезно.
Наши чиновники не только не образованы, но даже, как показывает практика, не учатся друг у друга тому положительному опыту, который всё-таки имеет место.
До сих пор не могу уразуметь, почему незадачливые борцы с экстремизмом/терроризмом/иностранными агентами не воспользовались опытом своих коллег из налоговой службы.
Налоговики и не только нашей страны довольно давно столкнулись с той же проблемой, перед которой нынче пасуют вышеуказанные борцы.
В стране средних размеров число хозяйствующих субъектов-налогоплательщиков переваливает за миллион, а в странах, вроде России, таких субъектов несколько миллионов. Ни одной стране мира не удавалось организовать тотальную их проверку, это в принципе невозможно. Налоговые проверки длительны и крайне затратны. Расходы на повальную проверку всех налогоплательщиков-предприятий иной раз превышают вред, причиняемый налоговыми нарушениями. Все без исключения попытки проверять всех и вся неизбежно приводили к значительному увеличению бюрократии, непомерному удорожанию государственного управления, росту коррупции, дестабилизации производства и фактической невозможности осуществлять предпринимательскую деятельность. Движение в этом направлении вполне могло бы привести к развалу национальной экономики и в конечном счёте к революции.
Но этого, к счастью, не произошло. Налоговики оказались достаточно мудры, чтобы понять утопичность и пагубность тотального контроля.
Практически во всех странах, в том числе и в России, был введён риск-ориентированный подход. Суть этого подхода изложена в материале ФНС России: «Переход на новую модель контрольно-надзорной деятельности в Федеральной налоговой службе связан с принятием в 2007 году Концепции системы планирования выездных налоговых проверок. Целью концепции было создание единой, открытой и понятной для налогоплательщиков и налоговых органов системы планирования выездных налоговых проверок. Были разработаны и опубликованы 12 критериев, по которым проходила идентификация рисков и определение количества и направления планируемых контрольных мероприятий. Данные критерии и на сегодняшний день актуальны, на базе них формируется перечень налогоплательщиков для предпроверочного анализа».
Иными словами, в соответствии с риск-ориентированным подходом проверяются не все налогоплательщики, а только те категории налогоплательщиков, где высок риск налоговых нарушений и где такие нарушения могут причинить наибольший вред. Этот подход оказался довольно экономным и эффективным.
Почему бы не использовать этот опыт и в сфере контроля за контентом СМИ и блогов?!
Информационное пространство расширяется и усложняется. Появляются новые информационные продукты. Видоизменяются и умножаются формы пропаганды и агитации. Попытка поставить всё информационное пространство под контроль изначально провальна. Это даже теоретически невозможно.
На мой взгляд, контроль над информационным пространством может быть эффективным только, если он будет основан на риск-ориентированном подходе.
Почему бы не создать при Роскомнадзоре общественный совет, куда могли бы войти главные редакторы ведущих СМИ и эксперты. Совет разработал бы критерии, на основе которых все СМИ (а может, и не только СМИ) были бы распределены на группы в соответствии с этой методологией. И проверять стоит те СМИ, которые с большой степенью вероятности занимаются соответствующей вражеской пропагандой. Ну, нелепо же третировать РНЛ и другие патриотические средства массовой информации только за то, что они неумышленно нарушили закон о маркировке, содержащий изъяны?!
Если Управление Роскомнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, как и другие региональные отделения ведомства не откажутся от своей ошибочной, мягко говоря, стратегии, то они вынуждены будут «зашиваться» и загружать и без того перегруженную судебную систему дурацкими делами (извиняюсь, но иначе сказать не могу).
Это дурная политика может привести к катастрофическим, непредсказуемым последствиям. Лояльные власти СМИ окажутся настроены против государства. В итоге, когда власти потребуется информационная поддержка, такая поддержка не будет оказана. Журналисты вспомнят все свои обиды, которые были причинены им Роскомнадзором, и не встанут на защиту действующей власти. Хуже того, некоторые третируемые СМИ вполне могут стать противниками нынешней власти. Этот сценарий, после недавних событий в США, уже не кажется маловероятным.
Зачем Управление Роскомнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области превращает друзей во врагов? Зачем оно уменьшает социальную базу действующего режима? Зачем оно подтачивает основы государства?
Павел Тихомиров: Надеюсь, ответственные товарищи укажут ретивым спецам по контролю за информационным пространством, в том числе Управлению Роскомнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, на допущенные системные ошибки. И сформируют руководство к действию, которое, хочется верить, учтёт, в числе прочего, и твои дельные замечания.
