В Санкт-Петербурге вспоминали труженика, правдивого, смелого летописца и принципиального историка Николая Коняева …
В субботу, 21 сентября, в День Рождества Пресвятой Богородицы, мы, члены совета «Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга» (к сожалению, не все), собрались на литургии и панихиде в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры. Молились мы о нашем друге, члене нашего совета, выдающимся православном писателе Николае Михайловиче Коняеве. Уже целый год прошел со дня его кончины. С нами была Марина Викторовна Коняева, супруга, друг и соавтор писателя, по праву заменившая его в нашем совете. Присоединился к нам и замечательный петербургский поэт Валентин Павлович Голубев, хорошо знавший Николая Михайловича.
Погода в эти дни стояла пасмурная, временами шел дождь, но когда мы вышли из храма, проглянуло солнышко. На территории Лавры повсюду радовало разноцветье цветов и полыхали обильные рябиновые гроздья. Также просветлённо встретило нас Никольское кладбище Лавры, где у православного народа есть свои избранные могилки и, прежде всего, место упокоения митрополита Иоанна (Снычёва). А у меня, например, ещё надгробие Священномученика митрополита Петроградского Вениамина (Казанского), место упокоения Льва Николаевича Гумилева с супругой и могилка матери моего доброго, дорогого, увы, уже почившего друга, которого здесь не удалось похоронить. Нужно сказать, что я с детства люблю православные кладбища и обретаю здесь какое-то возвышенное умиротворение.
Мы прошли рядом с такой симпатичной, небольшой Никольской церковкой, мимо могучих мраморных монументов почивших (и погибших) чиновников, перешли по мостику речушку и подошли к трем прошлогодним могилам, возвышавшимся на по-летнему зеленом травяном откосе. Вокруг всё ещё было лето и мы на этом берегу были, как будто где-то загородом. Все три могилки были прекрасно ухожены. Слева покоился известный многим епархиальный фотограф и славный человек Юрий Костыгов, с которым я тоже был знаком. Посередине — неизвестный мне, но несомненно очень уважаемый, профессор нашей Духовной академии… Мне закономерно вспомнилось, что и я в начале теперешнего века несколько лет был профессором в этой академии, но, конечно, всего лишь совместителем, преподававшим светскую дисциплину. И как однажды, идя на лекцию, в академическом коридоре встретил ректора владыку Константина (Горянова), стоявшего с пожилым человеком в простом сером подряснике. И только, когда ректор стал представлять меня ему, я понял, что это Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (!)… А справа — упокоен Николай Михайлович, могила которого буквально утопала в цветах, посаженных и принесенных. К деревянному кресту был прислонен его большой портрет.
Мы стояли полукругом у этого цветника и говорили о Николае Коняеве — человеке и писателе. Марина Викторовна рассказала нам об удивительных символичных совпадениях и закономерностях в его жизни и судьбе. О его любви к своей родине — селу Вознесенье, куда он постоянно ездил, где писал и отдыхал, ходил на рыбалку. И о том, что если ранее ей говорили, чтобы она приносила рукописи писателя Коняева в Пушкинский дом, а теперь вдруг с сарказмом заявляют, что рукописи православных писателей им не нужны. Валентин Павлович сразу вызвался помочь в разрешении этой проблемы. Каждому из нас было что вспомнить о нашем «соборянине» и высказывать своё отношение к нему. И режиссеру, актеру, поэту и барду Андрею Вадимовичу Грунтовскому, с которым они много сотрудничали в жюри литературных конкурсов, и капитану первого ранга, кандидату педагогических наук Александру Петровичу Белякову, и профессору Николаю Андреевичу Лобанову, и коллеге по перу, члену Союза писателей России Валентину Голубеву… Все вспоминали прежде всего труженика, целеустремлённого человека, правдивого, смелого летописца своего времени и принципиального историка.
Сказал и я… Николай Михайлович, редкий человек, который полностью выполнил свою миссию в этом мире. С детства хотел стать писателем — и стал им, написал порядка пятидесяти книг в самых разных жанрах, получил признание читателей и литераторов, а преуспеть одновременно в двух этих группах очень тяжело. Хотел и стал именно православным писателем, был достойно оценен церковными людьми, в том числе архиереями. Основал в Петербурге общество православных писателей. Был смелым писателем, освещал темы и проблемы, которые большинство старается обойти, не затрагивать — хотя бы личности тех же наших противоречивых монархов, у каждого из которых всегда есть клан фанатичных поклонников. А «Русский хронограф (от Рюрика до Сталина)» — это настоящий подвиг супругов Коняевых, достойный госпремии. Но либеральные чиновники от культуры за такие патриотичные и принципиальные труды премий не дают. А ещё Николай — нашел такую удивительную жену. В своё время Лев Толстой не без зависти говорил, что вот какая заботливая супруга у Достоевского, если б у русских писателей были бы такие жёны! Именно такую жену, как Анна Григорьевна Достоевская, обрел Николай Коняев. Ну, конечно, не без Божией помощи. Да, дорогие друзья «соборяне», несмотря на все трудности своей жизни и личные недостатки, Николай Михайлович прожил хорошую светлую жизнь. И недаром его место упокоения именно здесь, на духоносном Никольском кладбище Александро-Невской Лавры, рядом с этой душевной Никольской церковью…
А потом какое-то семейство искало могилу легендарного русского хирурга Федора Углова, дожившего почти до 104 лет. И мы под руководством Марины Коняевой повели их к этому месту с красивым памятником. А затем завершили нашу встречу трапезой в православном лаврском кафе. И без всяких горячительных напитков нашим душам было хорошо и светло. Боже, какое же это, всё-таки, счастье — быть православными и искренне любить Бога и ближних (а с ближними, конечно, очень непросто) и нашу святую несвятую Россию.
Валентин Евгеньевич Семёнов, доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки России, председатель совета «Собора православной интеллигенции СПб» 
Источник: https://tsargrad.tv
