Новая книга историка Фёдора Гайды «Грани и рубежи: понятия "Украина" и "украинцы" в их историческом развитии» отвечает на целый ряд актуальных вопросов этнополитической истории
Термины «Украина» и «украинцы» сегодня крайне политизированы. Казалось бы, ещё столетие назад большинство предков сегодняшних жителей Незалежной и предположить не могли, что они — «нерусские», но в последние годы именно «украинство» стало самой масштабной и, к сожалению, эффективной русофобской идеей. Идеей, ради которой в том же Донбассе уже погибли десятки тысяч бывших соотечественников, людей, близких по крови и языку, вере и культуре.
Но почему именно эти термины стали столь эффективным инструментом антироссийской политики западных стран? На этот вопрос невозможно ответить, не зная, как возникли сами понятия и как они исторически развивались. Именно об этом в своей новой книге «Грани и рубежи: понятия «Украина» и «украинцы» в их историческом развитии», вышедшей буквально на днях в издательстве Модеста Колерова, пишет доктор исторических наук, доцент кафедры истории России XIX — начала XX веков исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Фёдор Гайда. И именно об этом он рассказал в эксклюзивном интервью сайту Телеканала «Царьград».
Фёдор Гайда. Фото предоставлено Ф. Гайдой
* * *
Царьград: Фёдор Александрович, для начала позвольте поздравить Вас с выходом новой книги. Ещё совсем недавно она выглядела бы исключительно академическим изданием, однако из-за трагических событий последних лет обретает чрезвычайную политическую значимость. Поделитесь, повлияли ли они на Ваше исследование?
Фёдор Гайда: Темой я заинтересовался задолго до 2014 года, лет десять назад. Конечно, для этого нужен был первоначальный импульс, и он был связан как с историей Украины, так и с тогдашними политическими событиями. Например, с первым майданом. Но для серьёзного научного интереса этого было бы недостаточно. Моя основная тема всё же иная.
Пан Порошенко в переписывании истории Древней Руси уподобился многочисленным фальсификаторам русской истории…
И в один прекрасный день, листая из чистого интереса первые тома «Полного собрания законов Российской империи», я увидел там «украинцев дворян» и «украинцев детей боярских». Подобная терминология второй половины XVII века меня сильно удивила. Ничего подобного в научной или околонаучной литературе я не встречал. Сразу возникло желание с этим разобраться. Несмотря на политический контекст, научный интерес был на первом месте. Первая моя статья на эту тему вышла ещё в 2012 году. Вышедшая же сейчас книга обобщает накопленный материал.
Ц.: Как Вы считаете, насколько вообще в истории русского разделения, этнополитического обособления тех, кого мы сегодня именуем «украинцами», значимо определение понятий?
Ф.Г.: Проблема заключается в крайней политизации темы. В неё активно лезут дилетанты. Самое обычное явление: найдя слово «украинцы» в документе XVIII или XIX веков, они сразу понимают его в каком-то современном значении. Но я могу точно утверждать: значений у этого слова множество. Его история — настоящий детектив. А основное современное значение (этническое) — это всё же ХХ век.
Ц.: Правомерно ли говорить, что распространение самого термина «украинцы» на тех, кто прежде себя так никогда не именовал, было антироссийским политическим проектом?
Ф.Г.: К сожалению, это так. Сам этот термин укрепился по сравнению с альтернативными (малороссы, русины и др.) именно потому, что менее всего напоминал понятие «русские». Я доказываю это на конкретных фактах. Речь в первую очередь об активистах Революционной украинской партии (РУП): Петлюре, Дорошенко и других. Но традиционным этническим самоназванием, в отличие от иных, этот термин не был.
Киев, 1918 год. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: В своей книге Вы пишете, что термин «украинцы» в противопоставлении русским возник только в середине XIX века. Но как получилось, что в считанные десятилетия его удалось распространить как на территории российской Малороссии, так и в австро-венгерской Галиции и даже в Закарпатье? Ведь, казалось бы, восточнославянские этносы, населявшие эти земли, с одной стороны, имели значительные культурные и языковые различия, а с другой — не отрицали своей русскости или, если это будет точнее, своего «русинства».
Ф.Г.: Скорость на самом деле была ещё более высокой. Противопоставление «украинцев» русским действительно впервые возникло в середине позапрошлого века, но потом сошло на нет. Следующая, уже успешная, попытка — это начало ХХ века. Но в это время украинская (не общерусская, не малороссийская, не русинская) самоидентификация — это, по сути, вступление в партию. Для Украины 1917 года это местный извод социализма.
Кроме того, работала антивоенная логика: с германцем воюют «русские», а «украинцам» можно постоять в сторонке: «Моя хата с краю». А в Галиции и Закарпатье понятие «украинец» звучало, наоборот, интеграционно — как символ единения с гораздо более крупным регионом. Сторонников единения с большой Россией, как известно, в 1914 году просто устранили (только в австро-венгерском концлагере Талергоф и в военной тюрьме Терезин были уничтожены многие тысячи галицких русофилов, примерно такая же политика в те годы проводилась и против русофилов закарпатских — ред.). И всё равно понадобились годы и десятилетия, чтобы новое самоназвание пустило корни в народе.
Протоиерей Андрей Ткачев. Концлагерь Талергоф: Трагедия Галицкой Руси
Ц.: А что касается самоидентификации? Когда сами украинцы стали осознавать себя именно украинцами?
Ф.Г.: В разных регионах по-разному. Кроме того, большая разница есть между народом и интеллигенцией. Если говорить о населении в целом, то процесс начался в 1917 году и длился до 1945 года, например, в том же Закарпатье. Главную роль в этом играла советская власть. А в Чехословакии власть была помягче, и русины там «украинцами» так и не стали. Это наглядный пример значения государственной пропаганды.
Ц.: К слову, украинские националисты и сейчас настаивают на том, что только они являются истинными наследниками «Руси-Украины», а лжепатриарх Филарет до последнего именовал себя «патриархом Киевским и всея Руси-Украины». Нет ли в этом терминологической шизофрении?
Укроавтокефалистская «ПЦУ-СЦУ» является преемницей не только филаретовского «Киевского патриархата», но и…
Ф.Г.: Кстати, сам Филарет и сейчас себя так именует вопреки пресловутому «томосу». Концепцию «Руси-Украины» попытался фундаментально обосновать Грушевский. Именно он разработал концепцию, в соответствии с которой единственным преемником Руси была Украина. Без авторитета Грушевского в националистической среде, скорее всего, победила бы альтернативная идея: концепция «короткой истории Украины», берущая начало от казачества.
Но сложилось не так, и теперь приходится лезть из кожи вон, отрицая очевидное: причастность современной России к древней Руси. А виной тому Грушевский. Приходится определять «первого москаля», например, Андрея Боголюбского. Понятно, что его родной отец Юрий Долгорукий — «древний украинец», хотя и совершил преступление — основал Москву. Ну что тут скажешь? Предлагаю вспомнить, что «Россия» — это просто-напросто византийское именование Руси. Эти два варианта одного и того же понятия возникли одновременно.
Памятник Юрию Долгорукому в Москве. Фото: www.globallookpress.com
Ц.: Одним из приложений к Вашей работе является крайне интересная статья «Русские, русины, россияне». Исходя из неё, получается, что «неполиткорректность» слова «русский» и, напротив, «либеральность» термина «россияне» не имеют ничего общего с их происхождением?
Ф.Г.: Совершенно верно. Противопоставление этих понятий впервые возникает в эмиграции и закрепляется в конце ХХ века, на наших глазах. При этом возникла путаница: именно «россияне» изначально имели этнический оттенок, а «русские» — политический (принадлежность к государству). Но в целом они не противопоставлялись, использовались как синонимы.
Ровно 72 года назад на Галицкой Руси была предпринята попытка исцелить униатскую рану, однако советские…
Ц.: И в заключение нашей беседы не могу не спросить Ваше личное мнение. Как по-вашему, если в столь краткий срок десятки миллионов людей на территории современной Украины удалось сделать «украинцами», быть может, возможен и обратный процесс?
Ф.Г.: Социальные процессы, как известно, необратимы. Но нация — штука тонкая: её надо поддерживать, иначе она угасает как идея. Украинская нация, как утверждают даже её отцы-основатели, пока ещё только рождается. Многие украинцы, даже если они себя так называют, вовсе необязательно подразумевают себя частью «украинской нации». Часто для них «украинец» — это просто географическое понятие. И чем теснее «украинская нация» будет связана с политическими неудачниками (Бандерой, Петлюрой и т. д.), тем проблематичнее её перспективы.
Источник: https://tsargrad.tv
