|
Ермолаев
Ю.Л.,
с.н.с.,
специалист по информ.
технологиям,
отв. секретарь Санкт-Петербургского
центра
Общественного
антиглобализационного
движения «За право жить без ИНН»
ИНФОРМАЦИОННАЯ
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ — НЕ ПРОГРЕСС,
А ТУПИК ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
Доклад
на круглом столе
«Цифровая идентификация
личности (ИНН, личные коды и др.)
как основа глобализационного
процесса;
ее оценка общественными и
религиозными организациями»,
проведенном Комитетом по делам
общественных объединений
и религиозных организаций
Государственной Думы
Федерального Собрания
Российской Федерации
22.05.2001
Процессы
глобализации необоснованно
понимаются многими
исследователями как
естественный и закономерный
фактор развития общества.
Однако неверно, что «глобализация»
и «интеграция» — одно и то же.
Интеграционные явления
действительно выражают
объективные общественные
потребности: разделение труда,
общее использование ресурсов,
признание единых стандартов в
сфере науки и техники,
сотрудничество и т.д. Но для
интеграции характерно сохранение
самостоятельности и
независимости всех
участвующих субъектов (государств,
общественно-экономических
структур, этносов и т.п.). «Глобализация»
же только внешне
представляется в тех же формах.
А по существу — это идеология и
практика мировой финансовой
элиты; главнейшим вопросом
глобализации является вопрос
о власти. Ни о каком
сохранении самостоятельности,
самобытности, права на
самоопределение речи не идет.
Недооценка различия между
понятиями «глобализация» и «интеграция»
— в научном отношении тупик,
невозможность дальнейшего
объективного анализа
наблюдаемых явлений.
Тех,
кто выступает против
глобализации, часто обвиняют,
что они будто бы враги научно-технического
прогресса («луддиты»), что они
боятся техники, зовут уходить «в
пещеры», требуют отказаться от
благ цивилизации. Однако
необходимо разобраться, в
самом ли деле это так —
действительно ли
противодействие глобализации
есть борьба против прогресса.
Верно ли, что, во-первых,
глобализация и прогресс
неразлучны, а во-вторых — что
прогресс невозможен без
глобализации.
В
глобализации, как явлении,
нужно выделять несколько
составляющих: идеологическую (ментальную),
политическую, социально-экономическую,
этнокультурную и, наконец, информационную.
Что же собой представляет информационная
глобализация? И прежде всего
— есть ли это только лишь
распространение
информационных технологий по
всему миру, их объединение и
активное использование в
разных сферах жизни, или же тут
имеется качественно новое
явление, новый этап.
Поскольку
принципиальный вопрос
глобализации — вопрос о
власти, то вполне понятно,
что важнейшая задача
глобализации заключается в установлении
той или иной формы тотального
контроля. Но хорошо известно,
что владение информацией,
управление информационными
потоками — как раз и является
основным средством
осуществления тотального
контроля. В частности,
информационное воздействие на
население — это сейчас основной
способ управления им, в том
числе — управления
общественным мнением и самими
массовыми действиями людей.
Таким образом, информационная
составляющая глобализации
есть важнейшая ее
составляющая.
Рассмотрим
прежде всего структуру
информационной глобализации:
·
Тотальный
учет материальных ресурсов:
земельных угодий (земельный
кадастр), недвижимости и прочих
объектов собственности (различные
реестры
и регистры), товаров,
находящихся в обращении (применение
в торговле технологий
штрихового кодирования,
электронных баз данных и
кассовых терминалов со
сканерами), и т.п.
·
Тотальный
учет информационных ресурсов:
знаний, технологий, культурных
ценностей, выраженных в той или
иной форме, позволяющей их де-персонифицировать,
обезличить, т.е. отделить от
автора.
·
Мониторинг материальных и информационных
ресурсов (т.е. регулярная
актуализация в базах данных
информации о текущем состоянии,
местонахождении и проч.
существенных свойствах и
событиях, связанных с каждым
ресурсом, в реальном времени).
·
Тотальный
учет населения (изобретение
и внедрение различных
идентификаторов и баз данных
по учету людей: ИНН, ЛИК,
проекты типа АСУ ГРН и подобные),
фактически — создание «электронного
концлагеря».
·
Глобальное
слежение за людьми, их
перемещениями, их операциями,
социальной активностью (посредством
различных технических решений
— от уже привычной сотовой
системы телефонной связи,
позволяющей определять
местонахождение мобильного
телефона вместе с его
владельцем, и до спутниковой
системы глобального
позиционирования и известных
технологий «вживляемых чипов»,
постоянно «сообщающих»
системе о своем носителе).
Формальными обоснованиями
этих проектов обычно служат:
сбор налогов, забота о
социальном обеспечении, борьба
с преступностью, поиск
пропавших и пр.
·
Автоматизированная обработка первичной информации,
получаемой в ходе тотального
учета, мониторинга и слежения
за ресурсами и людьми, и
представленной в электронном
виде (т.е. в машинно-читаемой
форме, стандартизованной и
совместимой с основными широко
используемыми компьютерными
программами).
·
Разграничение доступа населения всей планеты к
материальным и информационным
ресурсам (с использованием
модели сетевого
администрирования);
·
Информационно-психологическое
воздействие
на население (обработка
общественного мнения,
управление динамикой
формирования менталитета,
искажение индивидуального и
общественного сознания);
·
Информационная война с противниками глобализации.
Не
вызывает сомнения, что и в
идейном («ментальном»), и в
техническом отношении электронная
идентификация является
стержнем информационной
глобализации. При решении
задачи тотального контроля
неизбежно возникает
необходимость идентификации
как материальных и
информационных ресурсов, так и
людей — иначе
автоматизированная
управляющая система не сможет
правильно различить, с чем и
кем она взаимодействует, т.к. (в
отличие от живого человека) не
может устанавливать личные
отношения.
Вот
основные направления (и
этапы), по которым сейчас
планируется и идет решение
задачи электронной цифровой
идентификации:
·
идентификация
предметов и документов
— штрих-коды, машинно-считываемые
записи;
·
идентификация
информационных объектов (например,
персональной информации о
человеке, хранящейся в
компьютере) — для этого служат
ИНН, ЛИК и проч. коды;
·
идентификация
самого человека — т.к.
придется удостоверяться, что
данный информационный пакет (файл)
или ключевое устройство (например,
смарт-карта) действительно
принадлежит данному лицу; этот
этап неизбежно ведет к
применению биометрических
систем (отпечатки пальцев,
сетчатка и радужная оболочка
глаза, генетический код и проч.),
а также вживляемых
непосредственно в тело
человека электронных «чипов» и
«меток».
Как
бесспорно установлено
специалистами, штрих-кодовая
маркировка по стандартам EAN-13/UPC
несомненно содержит
скрытую избыточную информацию,
представляющую собой
изображение числа «666» —
известного из Библии символа, в
последнее время широко
используемого сатанинскими
культами для глумления над
христианами. Данная информация
присутствует во всех без
исключения экземплярах
штрих-кодов указанных
стандартов неустранимым
образом. При этом выбор
элементов, дающих в
совокупности именно такое
число, не только не является
технически необходимым или
целесообразным, но даже
наоборот, создает
дополнительные трудности при
декодировании. Для преодоления
этих трудностей структура
штрих-кода была неоправданно
усложнена, чтобы обеспечить
обязательное присутствие в нем
числа «666». В отношении около 20
других известных типов штрих-кодов
аналогичные данные не выявлены.
Однако именно стандарты EAN-13/UPC
повсеместно применяются в
нашей стране, в том числе для
маркировки документов.
Монопольное положение этого
стандарта не оправдано ни
технически, ни экономически, и
давно требует устранения.
Зависимость
от компьютерных систем
массового учета и контроля
угрожает информационной
безопасности личности и
общества.
Тенденция перевода
персональной информации из
общедоступной формы (на
бумажных документах) в машинно-читаемую
форму, скрытую от субъекта
персональных данных,
увеличивает зависимость
простого человека от
неподвластной ему сложной
технической системы, приводит
ко все большему отчуждению
человека от информации о нем,
утрате им непосредственного
контроля за этой информацией.
Сначала штрих-коды, после них —
магнитные полоски, а затем
электронные микросхемы — «чипы»,
как носители информации с
более высокой информационной
емкостью и дополнительными «интеллектуальными»
возможностями, в том числе
имплантированные в
человеческое тело.
В
то же время содержание
персональной информации, ее
создание, изменение, доступ к
ней — оказываются все более
важными факторами
существования человека в
современном обществе, как в
материальном, так и в духовном
отношении. Сбор и концентрация
персональных данных в
компьютерных системах, с
возможностью
неконтролируемого доступа к
ним, в том числе удаленного и
даже трансграничного, в
сочетании с тотальной
идентификацией «электронными
именами», а также массовым
внедрением носимых
электронных документов
— все это представляет
собой серьезную угрозу для
информационной безопасности
личности, этноса и
государства в целом.
Специалистам
хорошо известно, что никакая,
даже самая совершенная
компьютерная система не может
гарантировать абсолютной
защищенности хранимой в ней
информации от случайных ошибок,
несанкционированного доступа,
злонамеренного использования,
изменения или удаления, так же
как и не обеспечивает 100%-ю
устранимость последствий
таких событий. Это не является
следствием какого-либо
временного несовершенства
самих компьютерных систем,
которое может быть исправлено
в ходе дальнейшего научно-технического
прогресса, а есть принципиальная
особенность любой машинной
информации, вытекающая из
самой ее природы, а именно — из
фундаментального свойства
независимости содержания
информационного сообщения от
его материального носителя.
Все быстрее растущие масштабы
компьютерных преступлений, в
том числе против крупнейших
банков, транснациональных
корпораций (когда в числе
пострадавших — такой
известный лидер в области
информационных технологий, как
фирма Microsoft), даже федеральных
правительств и армий многих
стран, убедительно
свидетельствуют о постоянном
росте опасности компьютерных
систем хранения и переработки
информации, опровергая
бытующие в популярной печати
утверждения о их якобы высокой
надежности. Причем у рядового
налогоплательщика, в отличие
от крупных организаций, вообще
нет никаких реальных
возможностей
противодействовать электронному
терроризму. Характерно, что в
самих внедряемых и
проектируемых системах
компьютерного учета населения
(например, АС ГРН) заранее
допускается возможность
потерь и искажения
персональной информации о
гражданах, а также
несанкционированного доступа
к ней. Но в связи с этой
признаваемой опасностью
предусмотрена не сколько-нибудь
эффективная защита данных,
а только страхование рисков,
связанных с их утратой, т.е.
всего лишь денежная
компенсация возможного (необратимого)
ущерба.
Существуют
еще определенные иллюзии
относительно того, что если
запретить ведение единых баз
данных (сводных информационных
массивов) о всех сторонах жизни
человека, то это предотвратит
тотальный контроль и «электронный
концлагерь». Однако не
учитывается возможность
использования распределенных
массивов персональных данных без
создания единого сводного
массива; современные
технологии поддерживают
обращение — посредством
телекоммуникаций — к
удаленным информационным
объектам точно таким же
образом, как и к локальным,
находящимся в одной и той же
базе данных. Повсеместное
насаждение единых
идентификаторов еще более
облегчает решение такой задачи.
ИНН,
«личный код гражданина» или
другие уникальные (в масштабах
государства или, тем более, в
планетарном масштабе) цифровые
идентификаторы, если они будут
присвоены всему населению,
фактически будут представлять
собой ключи доступа к
персональной информации о
каждом человеке (в том числе,
постоянно накапливаемой в
базах данных — регулярно
пополняемых «электронных
досье»). Автоматизированная
система отождествляет такой
идентификатор с самим
человеком, т.е. он выполняет
роль «электронного имени»
человека во всех его
государственно-общественных
отношениях. И уже сейчас людей
вынуждают «отзываться» на эти
чуждые им цифровые «имена»
(ИНН), угрожая утратой
доступа к социальным благам и
ограничения гражданских прав и
возможностей. ИНН, как особое
ключевое поле в каждой записи
базы данных, является не
внутрисистемной и служебной, а содержательной
информацией о внешнем «объекте»
— человеке. Уникальность
каждого ИНН и глобальность
охвата ими всего населения
создают новое качество,
действительно позволяя
говорить о некоем суррогате
человеческого имени. Отметим
еще, что это цифровое «имя»
используется не только внутри
компьютера (для адресации,
поиска и др. автоматических
операций без участия человека),
но фигурирует и во внешнем
представлении, как
совокупность знаков,
записываемых на бумаге,
сообщаемых устно и в других
формах для отождествления
персональной информации с
конкретным человеком, т.е.
является полным
функциональным аналогом
человеческого имени.
Цифровая
идентификация не обязательна
для современных
информационных технологий и
вовсе не является необходимым
условием прогресса. Неоднократно
высказывавшиеся в печати
утверждения о том, что для
обработки налоговых или других
сведений о гражданах
необходимо заранее все закодировать
в цифровом виде, т.к.
компьютер якобы «понимает
только цифры», основаны на
недостаточной осведомленности
либо недоразумении. В
современные компьютеры
исходная информация может быть
введена почти в любой
воспринимаемой человеком
форме: текстовой (словесной),
визуальной, звуковой и т.п.
Преобразование во внутреннее
цифровое представление
осуществляется периферийными
устройствами компьютера, без
участия человека (посредством
контроллера клавиатуры,
сканера, АЦП звукового
адаптера и пр.) На выходе
внутренняя цифровая
информация также практически
всегда преобразуется в
понятную человеку текстовую
или аудио-визуальную форму (посредством
графического дисплея, принтера,
ЦАП звукового адаптера и пр.)
Нет никакой необходимости
заранее «пронумеровывать» те
объекты, с которыми работает
компьютер, тем более — людей.
Пользование одними только
цифровыми данными в задачах
социально-экономического
характера практиковалось лишь
на начальном этапе развития
аппаратных и программных
средств и фактически ушло в
прошлое еще в 80-е годы XX века.
Для
сравнения можно указать, что в
глобальной сети Internet все
адреса (в том числе отдельных
людей) на «физическом»,
внутримашинном уровне
являются, конечно, цифровыми
последовательностями. Однако
для пользователей они выражены
в удобной мнемонической
словесной форме, привычной для
общения между людьми (например,
мы набираем www.president.ru, хотя
истинный адрес представляет
собой что-нибудь наподобие 193.24.2.23).
Никто никогда не пытался
заставлять пользователей сети
обращаться друг к другу,
употребляя только цифровые
адреса, однако это нисколько не
препятствовало устойчивому и
быстрому прогрессу сетевых
технологий.
Для
ведения современных баз данных,
содержащих сведения о
населении, нет никакой
принципиальной технической
необходимости в поголовной
нумерации людей. Личные
сведения о гражданине в объеме
его паспортных данных (включая
Ф.И.О., дату и место рождения,
адрес места жительства) в своей
совокупности достаточно
уникальны, чтобы сами по себе
обеспечивать идентификацию
любого человека. Очевидно, что
если два разных запроса к базе
данных содержат сведения о
полных однофамильцах,
родившихся в один день, в одном
населенном пункте и живущих в
одной и той же квартире, то
практически со 100%-й
вероятностью это — один и тот
же человек. Что касается
удобства формирования полей
базы данных, то с этой точки
зрения использование
специального ИНН как ключевого
поля, вместо некоторого набора
персональных данных (уже и так
присутствующих в базе),
представляет собой весьма
незначительное достоинство,
ценность которого далеко не
оправдывается колоссальными
финансовыми затратами на
мероприятия по всеобщей
нумерации населения (не говоря
уже о духовной,
психологической и личностно-правовой
сторонах проблемы).
Необязательность
и ненужность всеобщей цифровой
идентификации для социального
и экономического прогресса
общества подтверждается
множеством аргументов. В
частности, известна полностью альтернативная
концепция налогового учета,
предложенная доктором
экономических наук,
председателем Комитета по
бюджету Верховной Рады Украины
А. Турчиновым, основанная на
принципе слежения не за
гражданами и их доходами-расходами,
а за конкретными финансовыми
операциями и материально-денежными
потоками, с немедленным
взиманием налога с каждой
совершенной операции. В рамках
такой концепции вовсе не
возникает какой-либо
необходимости в идентификации
налогоплательщиков.
С
другой стороны, наряду с
внедряемыми повсеместно
пластиковыми расчетными
картами, требующими
обязательного компьютерного
учета владельцев, успешно
разработаны и применяются альтернативные,
полностью анонимные системы
электронных платежей,
обладающие всеми
преимуществами безналичных «электронных
денег» (скорость расчетов,
защищенность от случайных
потерь, конфиденциальность), но
при этом не нуждающиеся в
идентификации участвующих в
них людей и, тем более,
необходимости в присвоении им
каких-либо цифровых «имен».
Разрабатываемые специалистами
на протяжении свыше 15 лет и в
настоящее время уже успешно
применяемые системы «электронных
наличных» (в качестве
практического примера можно
указать «WebMoney» или «PayCash»,
доступные в России),
принципиально отличаются от
технологий электронных сделок
на основе платежных карт. Они
обеспечивают реальную
анонимность покупателя,
невозможность отслеживать его
сделки, т.е. — не поддерживают
ведение какого-либо «электронного
досье» и вообще препятствуют
всякому тотальному контролю за
гражданами, не работают на
стратегию создания «электронного
концлагеря». При этом, тем не
менее, полностью
обеспечивается возможность
собирания налогов и
изобличения попыток
противоправных действий. «Электронные
наличные» эффективны для
честной торговли и неудобны
для преступников. Причем «продавец»
не анонимен, он никогда не
может скрыть факт получения
денег. «Электронные наличные»
позволяют налоговой службе
достоверно определить, сколько
денег кем заработано, но
установить, как они тратятся,
невозможно. А это и
обеспечивает экономическую (да
и политическую) свободу
личности в совершении
поступков.
Вот
основные свойства «электронных
наличных» в реально работающих системах:
·
Независимость (защита сделок не зависит от
местонахождения участников, т.е.
«электронные наличные» могут
передаваться по компьютерным
сетям);
·
Безопасность («электронные наличные» нельзя
скопировать и повторно
использовать);
·
Анонимность, неотслеживаемость (тайна личности «покупателя»
защищена, связь между ним и его
покупками установить
невозможно);
·
Автономность платежей («продавцу» не нужно
соединяться с каким-либо
единым «центром» для обработки
платежей «покупателя»).
Ничто
не препятствует также развитию
альтернативных средств
государственного учета
населения,
основанных на следующих
принципах:
·
недопустимости
внесения в личные документы
идентификационных номеров,
служащих «электронным именем»
человека и ключом к его «электронному
досье»;
·
недопустимости
отделения персональной
информации от самого человека
и ее сокрытия в машинно-считываемой
форме;
·
сохранения
возможности быстрого
компьютерного ввода
информации из личных
документов посредством
сканирования и распознавания «человеко-читаемых»
записей.
При
этом не отрицается применение
современных технических
средств для ввода личных
данных в компьютерные системы
в тех случаях, когда требуется
быстрая обработка документов (например,
в аэропортах, на вокзалах, в
учреждениях с большим
скоплением народа). Тем самым и
здесь снимаются возможные
возражения, будто бы
противники глобализации
выступают против всякого
технического прогресса вообще.
Для достижения указанных целей
само понятие «машинно-считываемой
записи» в личных документах
граждан должно быть
конкретизировано таким
образом, чтобы устранить
возможность трактовать в
качестве таковой штрих-коды,
магнитные полоски, электронные
«микрочипы» и подобные
технические решения,
представляющие угрозу для
информационной безопасности
личности из-за
неконтролируемости их
содержания самим носителем
документа. Таким образом,
машинно-считываемая запись
должна представлять собой только
простой печатный текст (причем
на понятном владельцу
документа языке), занимающий
определенную и строго
ограниченную зону в документе.
В этом тексте должны быть
собраны и представлены в
сжатой форме
индивидуализирующие признаки
из всех других разделов
документа.
Достаточно,
чтобы такая форма обладала следующими
особенностями:
·
внешнее
начертание, размер и проч.
характеристики шрифта
машиносчитываемой записи
должны быть строго
стандартизованы для надежного
распознавания компьютерной
программой;
·
к
тексту записи при ее создании
может добавляться число — контрольная
сумма, автоматически
вычисляемая по содержанию
текста на основании
утвержденного и
опубликованного алгоритма,
служащая для дополнительного
контроля правильности ввода (например,
за основу может быть взят
существующий стандарт России
— ГОСТ Р 34.11-94: «Информационная
технология. Криптографическая
защита информации. Функция
хэширования»). Это число не
будет являться уникальным
цифровым идентификатором, к
тому же его разрядность может
быть ограничена 3-5 десятичными
знаками.
Размещенная
таким образом в документе
текстовая информация без каких-либо
сложностей может считываться
современными сканерами и
распознаваться современными
OCR-программами, дающими при
указанных условиях
практически 100%-безошибочный
результат. Даже с технической
точки зрения данный подход
универсальнее и прогрессивнее,
чем штрих-коды, магнитные
полоски или «микрочипы»,
вводимые в паспорта граждан в
некоторых странах.
Использование
данного альтернативного
подхода означает, что для
машинного ввода паспортных
данных на потребуется ничего
другого, кроме совершенно
стандартного, широко
распространенного и дешевого
компьютерного оборудования
— массовых моделей сканеров (планшетных
или ручных), которые к тому же
обычно комплектуются
бесплатным программным
обеспечением. Возможностей тех
версий OCR-программ
распознавания текста, что
бесплатно прилагаются к
большинству моделей сканеров,
вполне достаточно для такой
простой задачи, как ввод
нескольких строчек текста,
отпечатанных стандартным
шрифтом. Скорее всего, в
большинстве учреждений, где
будет внедряться машинный ввод
паспортных данных, необходимое
оборудование, программы и
обученные специалисты уже
есть, и может понадобиться
лишь простое наращивание числа
однотипных рабочих мест. Все
это, несомненно, обеспечит значительную
экономию средств и
сокращение сроков внедрения.
Выводы:
1.
Представления об органической
взаимосвязи современных
информационных технологий с
глобализационными проектами
необоснованны, они являют
собой не научный факт, а
пропагандистский прием
стратегов глобализации.
2.
Прогресс информационных
технологий вполне может
осуществляться в направлении
удовлетворения разумных (не
греховно-апостасийных)
потребностей человечества, не
поддерживая глобализационную
идеологию и практику.
3.
Антихристианская,
бесчеловечная направленность
глобализационных проектов
означает их
бесперспективность для
здравомыслящих людей и народов,
а вследствие этого —
абсолютную тупиковость и тех
научно-технических
направлений и информационных
технологий, которые
принципиально ориентированы
на поддержку и обслуживание
именно глобализационных
стратегий.
[an error occurred while processing this directive]
|
