В переводе с греческого слово УТОПИЯ означает место, которого нет. Со времен Томаса Мора и Кампанеллы стало уже привычным называть так страну несбыточной мечты, страну, где справедливость и благополучие в равной степени доступны всем и сразу, без каких бы то ни было "дополнительных" условий. Однако каким зловещим заклятием оборачивается лелеемый в душе земной "рай", когда вслушиваешься в русское звучание его заморского имени! С допотопных времен человеческий рассудок, центрирующий мир вокруг самого себя, увлекал цивилизации и народы соблазном по собственному произволу сотворить лучший "новый" - пренепременно "осчастливливающий" всех и вся - порядок. И каждый раз все оборачивалось крахом, причем тем большим, чем более могущественные силы оказывались в распоряжении человечества.

Причины сего всякому, хоть сколько-нибудь религиозному, а в особенности, христианскому, сознанию объяснять нужды нет: воинствующее человекобожие никогда по-хорошему не кончало. Бралось ли оно возводить вавилонскую башню, строило ли Город Солнца, или в очередной раз, в безумном ослеплении отрицая существующие устои, начинало "по справедливости" переупорядочивать мир - всегда обнаруживалось, что основание под антропоцентрическим самообольщением субъекта попросту отсутствует, а своевольно нарушенное объективное вселенское - Божественное - равновесие восстанавливается, без жалости сметая потопами, гладами и морами зарвавшееся человечество.

Не приходится сомневаться в том, что таковая же участь постигнет и участников очередного исторического эксперимента по возведению еще одного здания "Нового мирового порядка". Причем не только потому, что отброшенный строителями камень христианства не формально, а по сути является краеугольным (см. Псал. 117: 22-23), но и вследствие грубейшего нарушения основ существования человеческого общества.

Прежде чем приступить к анализу допущенных, погибельных для человечества, ошибок вкратце охарактеризуем их - нет, ни религиозный или мировоззренческий - но методологический (sic!) источник.

В своем большинстве современные люди воспитаны в материалистическом убеждении, что так или иначе история общества движима наукой, расширяющей границы человеческого познания, и технологией, утилитарно применяющей "открывшиеся тем самым перспективы". О сем написаны многотомные назидательные поучения властителей умов ХХ века: от отцов коммунизма Маркса-Энгельса (настаивающих на таком историческом толкаче, как конфликт между прогрессирующими производительными силами и консервативными производственными отношениями) до кумира современных глобалистов Поппера (проповедника непрерывных модернизаций).

Однако на самом деле все эти теории, на которые опираются современные конструкторы социума, являются заблуждением. Ибо и внутри технологического прогресса существует своя движущая сила - возрастающая связность социальных структур, проявляющая себя как потребность и, соответственно, способность во все более разнообразных и многочисленных межличностных взаимодействиях. Необходимость в коммуникациях понуждает обеспечивать их возможностями и средствами, причинами и устройствами, побуждает двигаться все быстрее и дальше, производить все больше и лучше, знать шире, понимать глубже, чувствовать тоньше. А связи, возникающие при этом между людьми, и образуют становящееся тело общества.

Социальная жизнь требует от человека обеспечивать хлебом насущным не только себя одного (что в общем-то не слишком сложно даже с учетом небольшого запаса "на всякий случай"), но и ближних своих. А открытия и изобретения, которые люди оказываются вынужденными совершать с тем, чтобы облегчить выполнение данной задачи, неизбежно приводят к накоплению избытка. Последний, в свою очередь, рождает новую головную боль: найти партнеров, вступить с ними во взаимодействие, обеспечить возможность транспортировки - и пошло-поехало... И чем более изощренной становится социальная структура, чем выше ее внутренняя связность, тем более быстро она реагирует на возникающие в процессе ее жизнедеятельности вызовы (как порожденные последствиями собственного "творчества", так и обусловленные внешними причинами) и, соответственно, тем короче период накопления некоторого модернизационного потенциала, ведущего к очередному коренному преобразованию всего социума.

Последнее неизбежно сопровождается зачастую весьма болезненными и даже мучительными кризисами, происходящими в силу того, что общественный организм в целом неоднороден, и не все его части и члены способны в равной степени и с одинаковой скоростью адаптироваться к резкому, скачкообразному высвобождению накопившегося по спудом нового качества, требующего жесткой и достаточно быстрой перестройки организации социальных структур. Причем очевидно, что по мере становления общества, происходящего в направлении возрастания его целостности и связности, увеличиваться должна не только "интенсивность жизни", но и частота и глубина сопутствующих тому кризисов.

Вот почему все рассуждения придворных экономистов и социологов о счастливом общественным бытии в состоянии "устойчивого развития" при здравом рассмотрении выглядят параноидальным бредом. Ибо для осуществления подобного необходимо наличествующее достижение либо почти идеальной социальной однородности в отношении личностной дееспособности каждого члена общества, либо столь же совершенных механизмов компенсации и адаптации тех, кто не сумел сразу вписаться в текущий "крутой поворот истории". В противном случае отставшие обречены навсегда и безнадежно быть отброшенными к маргинальной периферии общества на их окончательное вырождение и погибель. И если в минувшие века, когда социальное время текло достаточно медленно, и потому потомкам париев иногда выпадал счастливый билет, чтобы вернуться в благополучное ядро социума, то теперь при нынешних бешеных скоростях отставшие обречены. Да и современный мировой опыт свидетельствует о все нарастающих процессах расслоения и разделения людей, чей достаток оказывается в прямой взаимосвязи от их способности соответствовать "изменениям исторического момента". Или, как цинично, но совершенно справедливо заметил аналитик российского Совета Федераций г-н Давыдов, "когда на вас накатит новая технология, то, если вы не станете частью потока, будете частью дороги".

Впрочем, последняя часть этой фразы представляет собой некоторое преувеличение: судьбой тех, кто не выдержит гонки со временем и сойдет с трассы, станет отнюдь не вымостить собою путь для идущих следом, а обратиться в лежащую на обочине, бесформенную кучу мусора. Ибо оборотной стороной нарастания связности и целостности внутри социальной системы является увеличение энтропии на ее периферии (строгое научное обоснование сего факта можно обнаружить в пионерских работах нобелевского лауреата, акад. И.Р. Пригожина по самоорганизации неравновесных структур). И если учесть, что главным вектором исторического становления общества является его упорядочивание, как средство сдерживания естественно возрастающего хаоса, то накопление последнего за счет безрассудной деструкции "неэффективных" элементов собственной структуры не может быть ничем иным, кроме как непозволительной, истощающей внутренние силы и ресурсы роскошью, прямой дорогой к саморазрушению и системной гибели. А уж когда разрушение реальных связей начинает возводиться в ранг организационного и управленческого принципа, то ситуация и вовсе становится бесперспективной и необратимой.

Подытоживая и несколько упрощая приведенные выше рассуждения, историю общества можно свести приблизительно к такой схеме: эволюция социума, как и всякой иной самоорганизующейся системы осуществляется в направлении понижения внутренней энтропии, или, иначе говоря, возрастания системной целостности и связности, достигающихся повышением коммуникативной способности его членов. В свою очередь, это реализуется посредством, с одной стороны, технологического прогресса, а с другой, увеличением плотности проживания и специфическим способом коллективного ведения хозяйства. Последние два задают направление социального структурирования и формообразования, а первое определяет содержание и интенсивность, с которыми при этом происходит освоение системно-контролируемого пространства.

Процесс становления социальной системы не является непрерывно восходящим, а сопровождается качественными скачками, в результате которых очередная технологическая модернизация кардинально - тем или иным способом - увеличивает коммуникационные возможности членов общества, естественным образом расширяет системно-контролируемое пространство и, соответственно, порождает необходимость изменения социальных структур и форм. При этом всегда какая-то часть социума по некоторым причинам оказывается неспособной адаптироваться к новым условиям существования, что становится причиной кризисов тем более острых и продолжительных, чем глубже разделение между "новым" и "старым", чем больше приверженцев последнего и чем выше барьер, препятствующий разрешению проблемы и сглаживанию ситуации.

Очевидно, что в процессе кризиса всегда образуется некоторая маргинализующаяся часть общества, на которую преобразовавшаяся социальная система может реагировать в принципе двояко: полностью лишить ресурсов к существованию (т.е. уничтожить физически или обратить в неструктурированый "строительный мусор" - в лучшем случае "резерв для рационализации"), либо, обеспечив патерналистскую поддержку, направленную на нечто, вроде переобучения, постараться интегрировать в ядро общества. В первом случае достигается выигрыш во времени кризисного регулирования, который, однако, естественным образом сопровождается некоторой потерей совокупного творческого потенциала общества и накоплением на периферии социума хаотизированных элементов. Во втором все происходит с точностью до наоборот: замедление социальной трансформации уравновешивается ее сглаженным характером и увеличившимися возможностями для дальнейшего роста.

Обычно в истории, как уже отмечалось в предыдущем разделе, реализовывался первый сценарий. Поскольку периоды, разделяющие два ближайших преобразования, составляли многие сначала тысячелетия, а потом столетия, при том, что население неуклонно становилось все больше, то потеря части общества с течением лет компенсировалась уже в следующем поколении, с избытком восполнявшим вакантные места, возникающие при расширении системно-контролируемого пространства. Да и этот последний процесс был весьма и весьма медленным и по преимуществу экстенсивным.

Однако историки прошлого века отметили, что каждый последующий этап становления социума оказывался по продолжительности короче предыдущего (см., например, С.П. Капица, "Сколько людей жило, живет и будет жить на Земле. Очерк теории роста человечества", М.: 1999; гл. 5 "Трансформация темпов развития во времени"). Этот феномен легко понять, если иметь в виду, что возрастающая целостность общества обеспечивает бо'льшую скорость процессов внутри него и, соответвенно, меньший срок до следующей модернизации. В итоге внешний наблюдатель лицезреет убыстрение так называемого "исторического времени".

Оставив в стороне, в силу их субъективности, научные спекуляции о том, какие были, когда начинались и когда заканчивались цивилизационные периоды, констатируем, что длительность последнего из них не превышала одного столетия (а в действительности, очевидно, была значительно меньше). Две революции - телекоммуникационная (мгновенный через-пространственный перенос звука -> изображения -> энергии -> информации) и транспортная (мировая сеть железных дорог -> новейшее судостроение -> автомобилестроение -> авиация -> космонавтика) превратили в условность расстояния в пределах Земли и поставили перед фактом ненужности (при существующей численности населения) государственные границы. Соответственно, назрела необходимость и в перестройке социальной организации населения планеты - перехода от структуры национальных государств к глобальному человеческому сообществу.

Однако существующая социальная неоднородность (как в пределах одной нации, так и планеты в целом) категорически исключает кризисное регулирование протекающих в обществе процессов по принципу "сокращения неэффективных филиалов", как это зачастую делают в современных крупных компаниях. Очевидным последствием подобного управления станет накопление хаотизированных, неконтролируемых человеческих масс, массовое вымирание населения и нарастающая нестабильность в условиях непрерывно убыстряющегося исторического времени. Причем число "маргиналов" прогнозируемо будет непрерывно возрастать за счет пополнения со стороны вчера еще вполне благополучных выходцев из ядра социума, не выдержавших "гонки на выживание" в ходе "глобализационной монополизации рынков". Добавьте к сказанному, что согласно господствующей сегодня мондиалистской концепции конструируемого мира, он мыслится как неупорядоченное, броуновское, брожение новейших кочевников-номадов (см. труды Ж. Аттали), стабилизирующееся ничем иным, единственно кроме как строгими индивидуальными ошейниками на жестких поводках, протянутых от всемирной следящей электронной сети.

Единственный просматриваемый итог всего этого - всемирный социальный коллапс с непредсказуемыми последствиями, который может быть спровоцирован самыми разными причинами. Глобальный экономический или валютный обвал, техногенная или экологическая катастрофа, сырьевой или энергетический кризис, разрушение информационных сетей или избыточная киборгизация общества, полное истощение его творческого потенциала или нежданно свалившаяся всем на голову очередная модернизация, связанная с открытием возможности транс-пространственного переноса вещества (именуемая в просторечии - с легкой руки фантастов - телепортацией) - вот лишь малый перечень "неприятностей", посредством которых в самой ближайшей перспективе рискует обрушится и исчезнуть химера очередного земного рая для избранных, утопия, порожденная воспаленной фантазией, новейших "человекобогов".

Последние, правда, о возможности подобного исхода всерьез подозревают. Можно констатировать отнюдь не случайность эсхатологических настроений в конце прошлого столетия среди в общем-то даже не христиански религиозного человечества. Причем проявилось это и в постепенном - исподволь - осатанении мировой культуры, и посредством произведений искусства, описывающих в стиле Апокалипсиса ожидаемую на рубеже столетий вселенскую катастрофу, и в историко-математических моделях, выводящих приблизительно к этому же сроку конец социальной эволюции (см. цит. выше кн. С.П. Капицы), и даже в научных подтасовках, выполненных аналитиками Римского клуба по заказу А. Печчеи.

Забавно, что ощущение возможности близкой катастрофы не избежала в том числе и философская мысль таких апологетов мондиализма, как Фукуяма и Поппер. Первый, словно оправдываясь и успокаивая одновременно, попросту оптимистично объявил о "конце истории", имея, правда, в виду, что дальнейших изменений социальной структуры ему больше не предвидится. А второй, напротив, наобосновывал целую систему "гарантированной" социальной стабильности и неизменности посреди череды непрерывных, но исключительно локальных изменений.

Если бы те, кто волею случая и в силу субъективных обстоятельств оказавшись у кормила мировых процессов, необоснованно не причислили бы себя к избранным и лучшим представителям человеческого рода и не попытались бы воспользоваться представившимся им моментом и наличествующей выгодой своего положения, чтобы ценой бед и страданий всего остального человечества устроить себе и немногим подобным "земной рай", то события вполне могли бы развиваться по менее драматичному сценарию. Для этого достаточным было бы не торопить из корыстных соображений разрушение тела национальных государств и обществ, составлявших основную форму существования социума на предыдущем этапе, а постараться поддержать и даже укрепить их ради того, чтобы в достаточном количестве вырастить внутри оных людей, способных эффективно действовать в новых условиях.

О подобном кризисном управлении вкратце уже шла речь в предыдущем разделе, когда говорилось о возможности некоторого искусственного замедления скорости социальной трансформации ради сглаживания характера остроты ее протекания и расширения возможностей для дальнейшего совершенствования. Сегодня такой подход является актуальным и единственно спасительным по меньшей мере по двум резонам.

Во-первых, уж если и сопоставлять между собой все более доминирующую сегодня - корпоративную форму социальной организации - и постепенно уходящую - государственную, то по степени прогрессивности, сложности и совершенству последняя многократно превосходит первую, которая однажды уже успела проявить себя в истории и даже сойти с ее сцены. Объяснение, почему отсталые корпорации (прежние цеха, артели, дружины) торжествуют сегодня над более продвинутыми в структурном отношении государствами (т.е. осколки социального континуума - над обществом в целом) просто: в данном случае новейшие средства коммуникации оказались в руках не какого-то слоя общества, а некоторой произвольной группы людей, в силу обстоятельств оказавшихся умеющими и желающими эффективно использовать свалившиеся им на голову "технические штучки" не только как средство полного самообеспечения и сиюминутной самодостаточности, но и как рычаг всевластья надо всем остальным, "бесполезным", человечеством. Однако, мягко говоря, немногочисленность обсуждаемых лиц и тенденция к сужению их круга делает собственное положение оных по сути неустойчивым и непрерывно грозит превратить кажущееся им торжество в нечто совершенно противоположное, при том что опереться тем в случае катастрофы будет в результате их же собственной деятельности не на что, да и не на кого.

Во-вторых, с точки зрения личности, некоторое замедление исторического и социального времени на данном этапе в течение непродолжительного переходного периода является безусловным благом. С одной стороны, ритм жизни и задаваемая им интенсивность событий уже почти приблизились к пороговому значению для биологического и психологического состояния современного человека, и снижение такой нагрузки само уже по себе будет облегчением и сглаживанием напряженности в процессе преобразования общества. А с другой, подобный "шаг назад" сегодня воздаст прогрессу сторицей - двумя, тремя, четырьмя шагами вперед, - завтра, после того, как переходный период окончательно завершится, и не расколотый и поделенный на удельные вотчины мафиознообразных глобальных корпораций, а целостный и полноценный мир всех людей примет на себя тяжесть поддержания в порядке своей планеты и прилегающих ей пространств. И человеческая творческая инициатива, не ограниченная одним только навязанным "мироустроителями" целеполаганием - торгуй, путешествуй и потребляй, - свободно устремится во все стороны, сделав ныне недосягаемые сферы личностного и социального бытия доступными, а нависшие теперь над нашими головами угрозы - невозможными в принципе.

Приняв на себя груз ответственности за переход к такому, безусловно счастливому для большинства людей бытию, государство окажется (помимо всех прежних своих обязанностей) перед решением триединой задачи: 1) обеспечения достаточного для всего населения новейших средств коммуникации; 2) обеспечение для всех равного и легкого доступа к этим средствам; 3) обеспечение способности каждого из граждан этими средствами воспользоваться. Излишне говорить, что последнее представляет собой наибольшую сложность для исполнения, ибо включает в себя как достаточно высокий общеобразовательный уровень, так и воспитание комплекса личностных качеств, обязательными составными частями которого являются умение преодолевать страх перед совершением поступка (включая и общение с другими людьми), привычку активно участвовать в самых разнообразных социальных взаимодействиях, самостоятельно и творчески вести свои дела, интуитивно предчувствовать стратегию победы и быть ответственным за результаты осуществляемой деятельности, а также за судьбы управляемых и контролируемых ею социальных структур и форм.

Несмотря на кажущуюся неисполнимость, воспитание человека новой формы социальной организации, причем в самые краткие сроки, государству вполне по силам. Собственно, оно и так этим занимается, только плоды этой деятельности ныне полностью присваиваются его конкурентами и беспощадными врагами, ловко использующими искусственно созданную финансовую немощь госструктур. И сегодня уже в государственной системе высшего и среднего специального образования наличествует подготовка и переподготовка кадров в соответствии с современными требованиями управленческой и организаторской деятельности, существуют и весьма эффективно действуют квалификационно-обучающие центры, функционируют группы психо-коррекции, систематически проводятся специальные деловые тренинги и игры, ведется обучение правильному общению и делопроизводству. Но образованные таким образом специалисты в своем подавляющем большинстве оказываются словно по чьей-то злой воле вынужденными обслуживать интересы все тех же глобальных корпораций.

Однако если все же предположить, что сие злоумышление остановлено или даже еще и не совершено, т.е. все от начала преобразования происходит, как надо, то помимо перечисленных социальных форм работы с населением для государства, перерастающего самого себя, актуальными должны будут стать еще две. Во-первых, организация социальной поддержки для всех тех, чье обучение по возрасту, здоровью или особенностям характера затруднительно (ибо от рождения лишь 10-15% людей предрасположены к самостоятельной организаторской деятельности, но все 100% для сохранения длительной работоспособности нуждаются в больших или меньших периодах гарантированной стабильности и безопасности).

Значимость последнего нельзя приуменьшать, ибо система идей, общая, единая и обязательная для всех членов такой архаичной социальной формы организации, как корпорация, является ее единственным (за исключением, быть может, только непривязанности последней к какой-либо определенной территории) преимуществом перед государством. Придайте оному недостающие черты корпоративности - добавьте необходимую религиозность, утвердите незыблемые по всей территории страны нормы морали, сделайте патриотизм корпоративной идеологией, - и вот уже бессмысленным становится спор о том, в какой форме социальной организации содержится прообраз грядущего человеческого сообщества.

И тоталитарность его будет куда меньше, чем у глобального электронного концлагеря, выстраиваемого современными "архитекторами будущего". Ибо состоять оно, это сообщество, будет состоять не из опутанных цифровыми ошейниками и разнообразными следящими системами "суверенных индивидов", живущих партийно-мафиозным убеждением: "Можно все, пока не поймали; и кто не в семье (иначе, Сети), тот покойник" (во всяком случае так полагают приснопамятный г-н Давыдов и Ко.), а из свободных личностей, избравших в качестве жизненного братский принцип: "Живи хорошо сам, и сделай так, чтобы хорошо жили другие". Принимая по своей доброй воле всю полноту ответственности за себя, за свои дома, за родные семьи, за место, где они живут, за братьев, разделяющих их отношение к жизни, за свои страны, эти люди одни только и способны создать нормальное - т.е. естественное - течение столь перевранного мондиалистами "процесса глобализации", в котором общепланетная концентрация власти происходит не вследствие жесточайшей конкуренции и маргинализации аутсайдеров, а как результат служения всеми без исключения сначала общим (а затем и всеобщим) интересам и патерналистской заботы со стороны общества и его руководителей о всех и каждом.

Легко понять, какой направленности должны быть соответствующие описываемому экономические трансформации. Во-первых, никакого разбазаривания общественной собственности, а преобразование ее в корпоративную, даваемую в пользование на определенный срок для осуществления оговоренного вида деятельности под имущественный залог и отбираемую в случае безответственного использования. Во-вторых, увеличение внутри и межотраслевой экономической интеграции. В-третьих, стимулирование аккордного исполнения заказов, как государственного, так и партнерских, преимущественно компактными инициативными коллективами исполнителей (бригады, артели, группы), поощрение творческих разработок и их самостоятельного маркетинга. В-четвертых, поддержка внегосударственных предприятий, мелкого и среднего частного предпринимательства, подготовка профессиональных менеджеров, внедрение системы грантов в сфере научных разработок. В-пятых, создание в общественном мнении твердого убеждения в том, что (1) творчество является необходимым и обязательным элементом любой деятельности; (2) важнейшая цель последней - всемерное возрастание благополучия корпорации-государства; (3) ответственное, хозяйское, домостроительное, отношение каждого к своему делу - залог общего процветания.

Приведенный перечень можно продолжать дальше и детализовать. Однако смысла это имеет немного. Совсем недавнее прошлое показало, что едва начавшись, развитие российского общества в этом направлении, было искусственно прервано и переориентировано. Сегодня можно наглядно убедиться в печальных последствиях данного решения и без особого труда спрогнозировать, какого рода неприятностей следует ожидать подавляющему большинству из нас в недалеком будущем.

Как известно, "большое видится на расстоянии". И потому, чтобы в действительности понимать, что же происходит с обществом сегодня, требуются не приукрашено победные реляции новостных лент, а хотя бы минимальная историческая перспектива - тенденции, задаваемые наиболее концептуальными документами прошлого и реализующиеся в настоящем.

Начало всему, по крайней мере официально, положили подтасовки результатов изысканий, сделанные экспертами Римского клуба. Именно их утверждение, что мир погибнет, если в целом не сократит число едоков и не сделает общее социальное развитие управляемым и устойчивым (не правда ли, знакомое выражение), стало той питательной средой, откуда произросли Хельсинское и Шенгенское соглашения, горбачевская перестройка (с ускорением) и крушение социалистических государств, гайдаровская шокотерапия и планы согласованной редукции всяческой самобытности и суверенности, требование всеобщего стриптиза (в новейшей терминологии, транспарентности) и тотальный электронный и иной контроль за перемещениями, действиями и мыслями каждого (естественно, ради "безопасности всех").

Технология взлома основ организации социума, примененная новейшими утопистами, - проста до безобразия. Внедрить в общественное сознание, как основные жизненные ценности, идеологию потребления, обеспечение свободы перемещений и гарантированное право на жизнь (последнее, правда, лишь для послушных и ценных членов общества - для иных, соответственно, наоборот). При этом, как бы само собой разумеющееся, моральные нормы объявляются относительными и по значимости располагающимися после выражения социальной лояльности, а вполне вменяемое большинство призывается к терпимости в отношении извращенных пристрастий меньшинства. И, наконец, последний штрих - убедить всех, что существует угроза стабильности и безопасности мира со стороны (а) избыточного населения и недостаточности ресурсов; (б) разделенности на социалистический и капиталистический лагеря; (в) множественных "несоответствий общечеловеческим ценностям" и "нарушений прав человека" (см. перечисленные выше основные жизненные ценности) внутри национальных суверенных и самобытных государств; (г) международных, расплодившихся в невероятных размерах, террористов, борьба с которыми со времен Шенгена является главной заботой мирового сообщества; (д) ... - начатый перечень конца не имеет, потому что ничто так не отвлекает внимания людей от манипуляций с ними, как ощущение неведомой надвигающейся опасности и поиски врага.

Все это - базис, именующийся в поразительных по откровенности изложенного тезисах г-на Игнатова, как "ментальная глобализация" (см. А.А. Игнатов, генеральный директор информационного аналитического агентства при Управлении делами президента РФ, статья "Стратегии "глобализационного лидерства" для России", "Независимая газета", 07.09.2000 г.). После того, как, с одной стороны, грех объявлен общественной нормой, норма - грехом, с другой, смысл человеческой жизни сведен к обеспечению во всех отношениях комфортного состояния, а с третьей, социальным бытием человека сделана бездомность, нестабильность и ожидание опасности, с людьми можно проделывать все, что угодно: они превращены в аморфную пластическую массу, удобную для любой власти, а в особенности для той, которую сегодня можно назвать уже состоявшейся - по форме наднациональной (всемирной) и тоталитарно-корпоративной (сетевой, если угодно), а по содержанию - сатанистской.

Последнее на первый взгляд может показаться некоторым преувеличением. Однако отношение быстро меняется, если по возможности непредвзято взглянуть на такой индикатор, как содержательная начинка современной культуры и искусства, на затопившие все и вся произведения музыки, живописи, литературы. Если оценить, кому может быть выгодно, чтобы социальное безразличие людей достигло такой степени, когда их единственным убеждением осталось бы послушное исполнение практически любых требований управляющей системы. И, наконец, если вдуматься, в чьих интересах так настойчиво проводятся в жизнь мероприятия по скорейшему конструированию единой общемировой синтетической религии, которая так значимо выделена и в докладах Римского клуба, и в опусе г-на Игнатова, религии, которая неназываемо функционирует уже под вывесками самых разнообразных международных организаций, вроде Совета мировых религий, экуменического Всемирного совета церквей, религии, которая и у нас в России ведет теперь под именем "Храма мира" свое гордое шествие по целому ряду регионов страны при полном одобрении и содействии руководителей наиболее значимых конфессий (в том числе, к огромному прискорбию, и РПЦ МП).

Впрочем, сатанизация всей Земли - это лишь первая, хотя и важнейшая ступень того, что обычно скрывают под популярным, но лишенным своего истинного значения, словом "глобализация". Моральная и нравственная готовность людей к бездомному бытию, подвешенному на ниточках корпорации, наподобие "Сети" г-на Давыдова, должна быть подкреплена двумя вещами. Во-первых, глубокой внутренней убежденностью человека, что потребный ему комфорт возникает, как некая спекулятивная разница в результате приложения его творческой активности к процессу торговли (причем покупается и продается все, в том числе и он сам). И во-вторых, должны быть разрушены - и желательно разом - все социальные пристрастия и привязанности, кроме текущих, чтобы не оставалось никаких иллюзий на поддержку со стороны общества.

Иначе говоря, для начала посредством гайдаровской шоковой терапии или чего-то подобного человек остается по сути "без ничего" - т.е. сир и наг, - а потом вынужденно оказывается на рынке, где безраздельно хозяйничают транснациональные корпорации и ... мафия. И приходится ему после этого, чтобы вновь обрести "жизненный комфорт", до самой своей смерти позиционировать себя по отношению именно к этим двум силам, а отнюдь не обществу и государству, которые вроде невзначай, но последовательно - шаг за шагом, - словно по чьей-то директивной указке, передают свои регулирующие и координирующие функции как будто бы некому стихийному началу, имеющему однако вполне определимых хозяев, организаторов и контролеров.

Однако - и это является еще одним из этапов глобализации - государственная власть не просто уходит от своих исконных обязанностей блюсти интересы граждан. Нет, она безусловно с легкостью передает корпорациям свое для удобства расчлененное имущество. Отказывается постепенно от контроля над экономикой регионов, а потом и в целом над макроэкономическими процессами. Аккуратно, чтобы не растревожить до срока еще не до конца обезумевшее общество, назначает "независимые" банки для управления финансовой системой страны. Делегирует по нисходящей все в тот же "частный сектор" свои полномочия по оказанию социальной помощи, поддержки образования, здравоохранения, трудоустройства. И, наконец, перестает формировать информационные потоки.

Но карательно-судебно-исправительные функции государство все же оставляет за собой, т.е. превращается в одном лице в "большого" рэкетира, судью, жандарма и тюремщика. И не без умысла, потому что после реформирования соответствующих служб, превращения армии в компактные силы быстрого развертывания по подавлению чьего бы то ни было недовольства и завершения создания системы тотального слежения и контроля за своими бывшими гражданами оно уже вполне подогнало себя к требованиям нового всемирного корпоративного порядка и практически готово занять свое место в нем, влиться и стать его неотъемлимой частью. После этого только и остается, что упразднить национально-государственные границы, ввести единую валюту, пометить электронными кодами население и признать власть "Единого Мирового Правителя".

Последнее, впрочем, авторский домысел, а точнее - логическое следствие из перечисленного выше. Зато все предыдущее - истинная правда, почерпнутая отнюдь не только из полубредовой "Информациологической конвенции мирового локально-распределенного информационно-сотового сообщества...", но из таких совершенно официальных документов, как грефовские проекты "Стратегия развития Российской Федерации до 2010 года" и "Электронная Россия", как тексты путинских "Посланий Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации", как протоколы и соглашения, подписанные лидерами стран G-8, и среди них в первую очередь "Окинавской хартии глобального информационного общества".

И все перечисленные выше планы находятся в работе, ежедневной, кропотливой и незаметной, в результате которой постепенно накапливаются изменения в личном и социальном сознании, необратимо перестраивая принципы организации общества. Понимая это, остается ответить лишь на два вопроса: "На каком этапе становления нового мироустройства мы все сейчас находимся?" и "Сколько еще осталось до того момента, когда распеваемая ныне на все голоса Сага об Утопии для всего мира благополучно заведет человечество в глобальный омут?"

Для того, чтобы ответить на поставленные выше вопросы и оценить перспективы ближайшего будущего человечества, необходимо принять во внимание три фактора. Во-первых, разрушение социальных структур в полной мере и с нарастающим ускорением сможет начаться только тогда, когда по всей Земле будут окончательно сломлены силы, препятствующие деструкции общества, т.е. когда становление царства "управляемого хаоса" будет завершено и некому будет удерживать мир от окаянств "нового мирового порядка".

Во-вторых, момент торжества последнего наступит не раньше, чем (1) будет создана и начнет практически использоваться система контроля поведения всех "граждан мира"; (2) границы станут прозрачными для перемещения товаров, денег и людей настолько, что смогут считаться практически упраздненными; (3) возникнет единая общемировая финансовая система, а способ ведения торговли примет унифицировано-электронный вид; (4) всемирная корпорация окажется способной определять правила и нормы жизни во всех уголках земного шара; (5) будут объявлены экстремистами и физически уничтожены все, кто не захочет добровольно отказаться от своей суверенности и самобытности; (6) руководители всех мировых религий открыто склонят свои головы перед чем-то, вроде "Храма мира"; (7) современные правительства и международные организации передадут свою власть всемирной системе управления; и (8) будет избран или назначен ее верховный правитель (или правители).

А, в-третьих, о сроках наступления данной ситуации вполне можно судить по интенсификации движения в данном направлении внутри России, правители которой хотя и утратили прежнее влияние на мировые процессы, но открыто заявляют о своем желании обрести достойное и соответствующее своему мнению о собственной значимости место в иерархии новых властителей Земли.

Если теперь задаться вопросом: "А кто же они такие? Кто именно берется сегодня в наибольшей степени определять ход событий мировой истории?" - то первый ответ, который приходит в голову - лидеры стран "большой восьмерки". Действительно, генеральный план преобразований на нашей планете определили документы, подписанные на саммите в Окинаве (и среди них в первую очередь "Окинавская хартия глобального информационного общества", которую с полным правом можно считать обнародованным "протоколом о намерениях"). На саммите в Генуе, который на Западе окрестили номинальной инаугурацией мирового правительства, был положен старт программе ускоренного перехода к "новому порядку". И результаты этого не замедлили сказаться уничтожением зданий ВТЦ, началом крестового похода против всех "экстремистов" и обоснованием необходимости единения государств ради установления "общих мер безопасности". Саммит в Кананаскисе дал отмашку началу окончательной интеграции национальных электронных систем контроля за поведением каждого человека и привел в действие механизмы, исключающие возможность национальных государств уклониться от вовлеченности в процессы "устойчивого развития". Одних, как беднейшие страны Африки - участники недавнего саммита в Йоханнесбурге, задавят голодом и биотехнологиями, других, как, например, Ирак, в самое ближайшее время уничтожат войной.

Ну, а людям - людям, конечно же, ради "сохранности их собственных жизней и здоровья" уже вовсю предлагают не только электронные документы, но и вживленные чипы. А чтобы было понятно, демонстрируют жестокое и хладнокровное убийство детей, которых не смогли вовремя найти и спасти только потому, что у них не было "цифрового ангела". Одна и та же технология: вчера взрывы небоскребов "убедили" американцев в необходимости диктатуры, сегодня аналогично убеждают европейцев в практической полезности "большого брата" под кожей. И уже назначены сроки, когда без предъявления биометрии переместится по поверхности Земли в любом направлении станет невозможным (согласно документам Кананаскиса - этот срок не позднее осени 2003 года). А в некоторых странах Европы вовсю разворачивается кампания за удобство паспорта "не в кармане, а в подлобье".

А что там в России, которая несколько отстала от первых скрипок в глобализации?

Россия, как только может, участвует во всех международных акциях этого рода - "догоняет и перегоняет". А в своем собственном доме вовсю разрушает естественные монополии, что при недавнем принятии законодательной инициативы об уравнивании в приватизационных правах отечественного предпринимателя и иностранного инвестора означает открытую сдачу национальной экономики глобальным корпорациям.

Государство уходит ото всюду. В частные руки распродается земля, в том числе пахотная, в том числе вместе с ее недрами. Причем изменение налоговой политики в отношении недвижимости неприкрыто выдавливает российских “независимых” землепользователей из этого сектора рынка. Политика "привлечения инвестиций" оборачивается на деле почти бесплатной передачей в "общемировое пользование" предприятий российской промышленности, сельского хозяйства, энергетики, транспорта. Вступление в ВТО, коммунальная реформа, перевод регионов на независимое от центра самообеспечение - все это шаги по расчленению национального хозяйства и переподчинению его управлению структурам "нового мирового порядка".

В том же направлении - совместимости и слияния с мировыми управленческими структурами - реформируется и социальное устройство. Все функции контроля, в частности, постепенно перетекают президентским и иным уполномоченным, предусмотренным реформой государственного управления и действующим, словно представители некой внешней силы, параллельно министерским и региональным чиновникам. Постепенно запускается так называемое "электронное правительство", обрабатывающее данные в том же формате, что и аналогичные структуры в странах Евросоюза. Регистрация и наблюдение за предпринимательской деятельностью также уже передано налоговому ведомству - единственному российскому министерству, которое по характеру исполняемой деятельности не является строго национальным, вследствие чего практически без каких бы то ни было затрат легко (при случае) переориентируется в региональное ведомство соответствующей международной службы.

Фактически завершено и создание электронной следящей системы за деятельностью людей - "Государственного регистра населения", - интегративно вобравшей в себя все муниципальные и ведомственные базы данных, включая и базы данных спецслужб. Чтобы легализовать этого монстра, необходимо лишь принять два закона - "Закон о государственном регистре населения РФ", накладывающий обязательство на каждого жителя страны превратиться в носителя идентифицирующего его личного кода, и "Закон об информации персонального характера", дающий правовое одобрям-с на фактически существующую уже коммутацию госрегистра с наднациональными центрами персонифицированного слежения и контроля (что, в частности, прямо подтверждается документами саммита в Кананаскисе). Глядя на то, как в оранжировке инспирированных провокаций и с нарушением всех установленных регламентом сроков продавливался "Закон о противодействии экстремизму", вчитываясь в его статьи, преследующие даже теоретическую возможность инакомыслия, стоит ли сомневаться, что перечисленные выше правовые акты будут приняты и при том в ближайшее время?

Подытоживая сказанное, приходится констатировать, что до завершения строительства всемирного царства "нового мирового порядка" остался всего один шаг, да и тот может быть сделан в любой момент. Глобальный контроль за перемещениями, деятельностью и мыслями каждой отдельно взятой человеческой личности? Для него все готово, даже в Кананаскисе были установлены конкретные сроки поэтапного включения следящей системы - до октября 2002 г. определить формат персональных документов, до марта 2003 г. - минимальные параметры содержащейся в них биометрии, а после этого начать опережающий обмен информацией в стандарте UN/EDIFACT о всех путешествующих по воздуху, по воде и по суше. Да и Россия теперь уже не просто декларирует свое желание присоединиться к Евросоюзу, а в дополнение ко вступлению в ВОЗ и альянсу с НАТО открыто заявляет о желании подписать Шенгенские соглашения со всеми вытекающими для ее граждан последствиями (что вовсе не удивительно, после того, как Президент Путин согласился принять на себя роль координатора "Глобального партнерства стран "восьмерки").

Что еще осталось? Отмена наличных денег? Ну, это может произойти в любой момент, в особенности после такой мощной встряски для всего мира, как запланированная на ноябрь 2002 г. агрессия США против Ирака. Последствия этих военных действий прогнозируемо бо'льшие, чем после атаки самолетов с "таинственными террористами" на здания ВТЦ в США. А ведь тогда доллар едва не рухнул, евро пошатнулся, а национальному суверенитету, как таковому, была нанесена смертельная рана. Да и всезнающий российский премьер Касьянов уже дважды таинственно намекал в своих выступлениях, что "2003 г. будет сложным для мировых денег".

Единая мировая электронная валюта, прозрачные до полного почти исчезновения государственные границы... Перемещайся по всему миру, куда хочешь, под надзором глобальной контролирующей системы. Мировое правительство, окончательно вышедшее из тени... Такую картину, учитывая количество и глубину изменений, произошедших в период с сентября 2001 г. по сентябрь 2002 г., вполне можно ожидать уже к лету 2003 г.

А дальше события будут развиваться еще быстрее. Скажем, завершение коммунальной реформы и реформы армии в России, запланированные на 2005 г. вполне реально могут быть передвинуты на год-полтора вперед. Еще не раздав до конца своим гражданам нынешние подзаконные паспорта, российское государство уже в следующем году вполне вероятно примет соответствующий закон и перейдет к внедрению удостоверяющих документов нового мирового стандарта. А перепись нынешнего года "случайно" - вот ведь кстати! - явится для госрегистра населения РФ хорошей сверкой соответствия между личностью каждого конкретного человека и местом ее нахождения.

И никто этого своего перехода в новое состояние скорее всего даже не заметит, как американцы не только пропустили момент конца своей национальной гордости - privacy, - но даже установились в многотысячные очереди за образовавшимися во множестве вакантными должностями штатных осведомителей. Причем этому даже не приходится удивляться: за очень короткий период нравственность людей и социума в целом претерпели настолько кардинальные изменения, что мракобесие и ужасы тоталитарной диктатуры теперь вполне найдут глубокое понимание в сердцах большинства из ныне живущих. И чем кромешнее тьма, тем радостнее "мирогражданам".

Рассуждать сегодня, что в идеологии доминирующей системой координат является "демократия" - "свобода совести" - "мондиализм", означает даже ни на йоту не приближаться к истине. Всего за полстолетия общество, определившее само себя как развивающаяся "иудео-христианская цивилизация", быстренько проэволюционировало под флагом всеядной терпимости и ксенофилии через торжество секулярности, экуменизма и конвенционалистской морали к такому своему состоянию, когда взгляды большинства колеблются в весьма узком диапазоне - от профанно-бытового оккультизма до откровенного и воинствующего сатанизма.

Какие торжества недавно прокатились по всему миру, отмечавшему "конец эры христианства"! Но если это последнее кончилось, то ЧТО началось, встреча ЧЕГО праздновалась? Логика подсказывает по сути лишь один ответ на этот вопрос - дни величия сатаны, которые для удобства и спокойствия совести можно даже называть воцарением религии "Храма мира".

И христианские конфессии к такому положению вещей также оказались в соответствии с известными пророчествами вполне подготовленными: сначала скромно, не выделяясь на общем фоне отметили "наступление новой эры человечества", а затем радостно поклонились и заявили новым властителям мира о своей готовности им соработать

Причем если католическое священноначалие давно уже выступает в качестве агентов "нового мирового порядка" или даже его полпредов, и шабаши, подобные недавней "молитве о мире" в Ассизи, для него не в новинку, то недавно и православные первоиерархи открыто обнародовали свою готовность поддерживать антихристианские инициативы светских властей. А это означает, явись вот сейчас князь мира сего, и предложи поработать вместе с ним "на благо всего цивилизованного и прогрессивного человечества", никто из власть предержащих не скажет ему: "Изыди, сатана!" - но многие подхватят: "Приди и властвуй!"

Хотим мы того или нет, но в строительстве последней Утопии слишком уж явственно слышны стихиры Откровения св. ап. Иоанна Богослова. пророчествующие и отпадение от Христа поместный Церквей; и амок осатанело бегущего к гибельной пропасти полусумасшедшего - мирогражданского, либерализованного на все четыре стороны - человечества; и даже отнюдь не в тумане маячащие выборы нового иудейского царя, за организацию которых взялась быстро набирающая силу монархическая партия Израиля...

+ + +