[an error occurred while processing this directive] [an error occurred while processing this directive]
На главную страницу

СЛОВО ЦЕРКВИ

СвященноначалиеМонастыри и епархииМирянеНаследники Царства

РАССЫЛКА
Русское Воскресение

Обновления сайта "Стояние за Истину" 
и других страниц 
и разделов сервера "Русское Воскресение", выходит еженедельно


БАННЕРЫ
православных сайтов

СЧЕТЧИКИ

Rambler's Top100
TopList
liveinternet.ru: показано число просмотров и посетителей за 24 часа
ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU

Поиск

Искомое.ru

Украинские БАННЕРЫ

Поиск




uaportal.com

Украина Православная. Официальный сайт Украинской Православной Церкви.

Редкие украинские исторические документы.

Каталог Православное Христианство.Ру

Reklama:

Подвижники благочестия ХХ-ого века. Схиархимандрит отец Феодосий Почаевский.Часть 2

Версия для печати

***

Отец Ахила жил с братией относительно спокойно на поляне. Но однажды прилетел вертолет, окружили поляну солдаты с автоматами, всех монахов посадили в вертолет и вывезли в город.

Монахов допросили, но ни кого не посадили - всех отпустили. Была проверка из-за того, что многие люди без определенного места жительства не платили алименты, бродяжничали, скрывались. Власти говорили: «Мы не разберем, нам трудно понять, монахи не монахи, документы вроде ничего, но вот приказ». В Сухумском отделе был приказ из Москвы, чтобы все вышли из гор. Хотя вначале объясняли так: «Собирайтесь, мы вас проверим, если все нормально, тогда сразу отпустим». А когда проверили, то сказали: «Запрещаем жить в горах. Идите, живите в монастырях, пожалуйста, там прописка есть, служите в храмах, а в горах - нельзя».

После того, как отпустили монахов, отец Меркурий отправился в монастырь, и еще несколько человек не вернулись. Отец Ахила ушел в Почаев после этого. Отец Аввакум в горах продолжил подвизаться.

Отцов Мардария и Косьяна не забрали - не нашли в тупике на озере, очень скрытная местность. Сейчас там проживают отцы Константин и Николай.

Отец Виталий Тбилисский в Тбилиси ушел. О. Ахила мог вернуться, но сказал: «Раз так, в любимую Лавру Почаевскую». Киевская Лавра еще была закрыта, и он в Киев не возвращался, а пошел сразу в Почаевскую Лавру. Старец с улыбкой говорил, что ему было два явления Божьей Матери. За одно явление он рассказывал, другое явление было, когда Матерь Божья с Иоанном Богословом явилась. Когда старца чада спрашивали: «Батюшка, как же, как это было?», а он улыбнется, рукой махнет и говорит: «А зачем вам?».

В Лавре Почаевской.

Из пещеры отшельника в монастырь.

И вот после пустыни, Бог весть, какими путями, он приходит в Почаевскую Лавру. По его рассказам, ему являлась Матерь Божья с Иоанном Богословом, и она ему сказала: «Иди в Почаевскую Лавру, ты еще там должен послужить людям».

Он не очень хотел исполнять повеленное - его все время тянуло в пустыню, поэтому он и ездил в последствии туда постоянно, привозил грузы. Вспоминая годы, проведенные в горах, старец часто говорил: «Мы себя считаем монахами, но мы не монахи, мы только вешалки, вешалки на которые можно повесить рясу, клобук, подрясник». Он часто приводил такой пример - Антоний Великий, когда увидел Павла Фивейского в пустыне, сказал: «Да, я не монах, я только видел монаха».

Тем не менее, отец Ахила исполнил благословение и направился в Почаев.

Вернувшись с Кавказа после хрущевских гонений, батюшка уже был более молчаливым, и он говорил, что надо терпеть, надо все терпеть. По словам отца Авраамия, батюшка до конца жизни терпел и скорби, и притеснения. Но все равно он твердо хранил убежденность в том, что кто претерпит все - получит венец.

Когда открылась Киево-Печерская Лавра, отец Ахила, вернулся на Киевские горы. Но через время оставил Киево-Печерскую Лару ради Почаевской. Что его привлекало - то ли красота природы, то ли строгость исполнения иноческих уставов. Можно предполагать, что решающим явилось прямое Божье определение ему. Он опять перебрался в Почаев и оставался в Лавре до самой своей блаженной кончины.

Его многократно приглашали в Киев люди духовного сословия. Братия Киево-Печерской Лавры неоднократно испрашивали совета старца по многим спорным вопросам, приезжая для этого в Почаев. Возможно, что на решение старца повлияла и преемственность старчества, сохраненная в Почаеве.

В Киеве существует Ионовский монастырь, там подвизался схиархимандрит Иона, теперь в обители почивают его нетленные мощи. И издана была книга, а в ней описание бывших там обильных чудес, как Матерь Божья являлась, что она ему говорила. Также и рассказы о чудесах, которые сотворялись и после его блаженной кончины, может быть, потому что там почиют нетленные мощи схиархимандрита Ионы.

Показали книгу старцу и спросили об Ионе, одновременно восторгаясь: «Батюшка, тут столько явлений описано!». Старец сказал такие очень интересные слова: «Иона? Иону я знаю, я был келейником старца Дамиана Киево-Печерской Лавры, а старец Дамиан был келейником Ионы, а Иона в свою очередь был келейником преподобного Серафима Саровского». Это пишется в житии, и преподобный Серафим Саровский его благословил, что бы он шел этим путем, которым он пошел, и создал целый монастырь. Монастырь он создал по повелению Божьей Матери.

Т.е. эта преемственность старчества с одной стороны идет от преподобного Серафима Саровского, а с другой - от Глинских старцев, а Глинские старцы - это нить Паисия Величковского.

Жизнь в монастыре

В Лавре старец всегда был опрятным, только когда уже был в возрасте, стал стареньким, он меньше смотрел за собой. Но продолжал мазать елеем волосы на голове и на бороде. Волосы на голове он не заплетал в косички, но носил распущенными. Это было удивительным, почему старец всегда носил распущенные волосы, не укладывал их. Но однажды близкий друг отца Феодосия старец Дормидонт сказал, что по старому уставу, дореволюционному, даже дьякона носили благолепие волос. «Сейчас, - говорил схимник, - хвосты эти позаплетают в косички. Раньше ведь все так красиво было, все по уставу древнему, российскому, волосы благообразно распущены, елеем умащены и расчесаны». Со старцем Дормидонтом отец Феодосий одновременно принимал постриг в схиму, почти вместе святые отцы и умерли, даже на братском кладбище теперь лежат рядом.

Старец ни когда не заплетал волос в косички, даже в дороге он волосы просто укладывал под головной убор. И ведь если посмотреть на дореволюционные фотографии духовенства, писаные портреты, даже епископов, у всех у них волосы были распущены. Сейчас же, к сожалению, древние уставы преданы забвению. Так развеивал недоумения вопрошающих отец Дормидонт.

Старец Феодосий всегда ходил с покрытой головой, обычно это была скуфья, при поездках - шляпа. Но всегда видно было, что перед тобой священник.

В отношении к себе, старец был очень аккуратен. Всегда часто ходил в баню, стирал сам себе носовые платочки, белье, был необыкновенно чистоплотен. Очень любил опрятность, считая ее основой и для душевной строгости. Исполняя старые законы, он ходил только в подряснике, рясе и с крестом. В редких случаях, подворачивал подрясник под пояс, одевая при этом сверху плащ. Старец считал, что священник должен быть образчиком для мирян во всем.

А вот за порядком в келии никогда не смотрел, ему было все равно как что стоит, кто что принес, и куда все это сложили. Мышам было такое раздолье, что пришлось ему даже завести кота. Сам принес котику песок, чтоб было куда ходить.

Очень любил голубей, всегда их подкармливал. Особенно зимой, идя через Лавру, он давал им все, что только можно. Голуби вообще облюбовали окно старца, и всегда старались дождаться обычной еды. Как-то старец уехал на Кавказ, а когда приехал, то голуби его встречали. Отец благочинный даже пошутил: «Ну, что, дождались кормильца?!»

Он был очень прост в быту. Однажды дав обет, отец Феодосий, уподобляясь Савве Освященному, никогда не вкушал яблок. И не только собственно их, но и компота, варенья, в общем, всего, что включало в себе этот плод соблазна прародителей.

У старца не было каких-либо пищевых пристрастий - он абсолютно равнодушно относился к любой еде. Употребляя ее в очень малых количествах, он отдавал предпочтение фруктам из мест своего отшельничества. Очень часто старец брал гранат, извлекал из него ягоды, толок и заливал водой. Этот напиток отцу Феодосию очень нравился. Иногда старец съедал с удовольствием несколько долек мандарин, переданных ему кавказскими отшельниками.

Отец Феодосий был очень болезненным, трудно перечислить все болезни, которые посещали его - язва желудка, камни в почках пр. и пр. Но никогда он не обращался к светским врачам. Пил часто минеральную воду из одного источника, но в малых количествах.

Лаврские послушания

Он был в начале на послушании пономаря, потом долгое время заведовал иконной лавкой, ездил за товаром. Исполнение ним этого послушания требует особого внимания, т.к. весьма поучительно.

Наместник Лавры владыка Владимир рассказывает так о своей первой встрече с благодатным старцем. Приехав в Лавру еще в то время, когда запрещалось печатать и распространять православную литературу, он зашел в иконную лавку, которой заведовал иеромонах Ахила. Батюшка же, вопреки всем запретам, постоянно нелегально что-то копировал, распечатывал самое необходимое для нужд православных - книжечки, листки, иконы... Зайдя в лавку, будущий владыка и наместник Лавры увидел маленького старичка-монаха и спросил у него, есть ли акафист «Страстям Христовым». «Есть», - ответил старец, стал что-то перебирать под прилавком и достал просимую книжечку.

За подобную деятельность старца многократно вызывали в соответствующие органы, донимали жалобами, но он продолжал просто чудом доставать товар для иконной лавки. Продавая его, отец Феодосий стремился духовно назидать покупающих. Один из монахов обители рассказывал, как он пришел в лавку что-либо купить для себя. От отца Ахилы не ускользнуло это желание и он предложил молодому человеку иконочку Христа, положенного во гроб. «А зачем мне это?!» - удивился будущий монах. На что старец ответил: «А как же? Это самое главное - всегда помнить о смерти!».

Все, кто сталкивался с отцом Ахилой по его службе в иконной лавке, удивлялись тому, что он, казалось, знал потребности каждого из покупателей. Поэтому и предложения его исходили именно в соответствии с необходимостью покупателей.

Не остались труды старца и без внимания со стороны высшего священноначалия - патриарх Пимен наградил его особой грамотой «За труды на благо Православия». Также награжден он был и орденом святого князя Владимира за труды на благо Церкви. Были у него и другие награды. Встречался он и с владыкой Питиримом. Его стали повышать, дали ему сан, это ему уже было лет семьдесят.

Он за себя очень редко рассказывал. Это все как бы пылинки фактов из всей жизни старца, которые рассказывали люди знавшие его. У него был сан игумена, даже есть фотография, где это запечатлено, и сан архимандрита.

Когда он еще более состарился, ему было уже под восемьдесят, его назначили киотным, т.е. он стоял возле Почаевской чудотворной иконы Божьей Матери. Это очень почетное послушание, которое доверяется только самым избранным, самым духовным монахам, чтоб люди могли что-то спросить и получить духовный ответ и т.п. И в тоже время он остался на послушании, и продолжал вычитывать больных бесноватых, это экзерцизмом называется.

Кроме этого он служил соборные акафисты, служил Литургию каждое воскресенье, каждый праздник. Причащался старец каждую неделю, причащался на свой день Ангела и говорил: «День Ангела - это вторая Пасха, надо причащаться!» Так же в день рождения, и какие-то памятные дни. Когда был праздник Александра Невского, он служил, это был его покровитель. Потом служил в праздник Ахилы, а когда был пострижен в схиму и стал схиархимандритом Феодосием, служил уже и на Феодосия.

Монастырская жизнь старца

Отец Феодосий очень любил паломников и нищенствующую братию. Каждый вечер после службы и братской вечерней трапезы, а служба заканчивалась в девять, или в восемь, старец бежал с ведрами, набирал то, что оставалось после братии, потом все это в ведра сливал, и бежал вниз. Напитав пищей телесной, отец Феодосий начинал служить молебны. Длительность их временем не ограничивалась. Он читал вместе с людьми акафисты и до часа ночи, по три по четыре акафиста. Так каждую ночь, и даже после всенощной, а всенощная заканчивалась в десять, одиннадцать вечера. Происходило это в пещерной церкви, внизу, где люди ночуют.

Как-то раз выходит отец Феодосий с ведрами, а на встречу ему один игумен идет, и говорит: «Отец Ахила, что же вы этих дармоедов кормите?» А старец такой простой был, беззлобный, улыбнулся и отвечает: «Мы сами дармоеды, они там молятся, они трудятся, так что их надо и кормить».

Утром же старец всегда был на ранней Литургии. Зная его молитвенное правило, постоянное посещение ним полунощницы, трудно было понять - когда он спал. А возраст-то был уже под сто лет! Но именно молитвами и укреплялся этот подвижник наших дней. И никогда не опаздывал на церковные службы, никогда. Наоборот, всегда за пять-десять минут до начала служения, старец уже был в алтаре. Однажды он приехал с Кавказа примерно в четыре часа утра. Даже не отдохнув как следует, меньше чем через час он был уже на службе. Вся братия была в удивлении, говорили: «Вот как Бог старцу-то помогает!»

Раньше всех приходил в алтарь и позже всех выходил из него. И так каждый день. А полный круг его служений был такой. У него график был очень интересный: старец всегда приходил на службу раньше всех минут за пятнадцать, и ждал, пока откроется алтарь. В алтарь входил, там у него стульчик стоял возле иконы, он на стульчик садился, и все время четочки перебирал. Вечерню он достаивал до конца службы. После вечерней сразу бежал - что-то перекусит, наберет в ведра еду, и быстрее кормить паломников и нищих, и до часу ночи читал акафисты.

В пять часов утра начиналась полунощница, и старец без пятнадцати пять был уже около иконы, заправлял лампаду. Он пятнадцать лет около чудотворной Почаевской иконы Божьей Матери послушание нес. До окончания акафиста он сидел около иконы. Полунощница до шести часов, потом еще до семи часов акафист. Затем икону поднимал, и шел отдыхать.

И уже приходил на позднюю службу, без пятнадцати девять начиналась. Потом после «Отче наш» старец уходил со службы на вычитку. И так было каждый день, несмотря на то, что он каждое воскресенье служил Литургию.

После Литургии опять становился возле иконы, а верующих на службах было огромное количество, поэтому приходилось возле иконы стоять до двух-трех часов дня.

Кроме того, он же вычитывал бесноватых, в келье прочитывал евангелистов, прочитывал все монашеское правило. И часто братия, которая дежурила, слышали, как он что-то бубнит - молится.

Связь с Кавказом

После своего ухода с гор Кавказских, старец никогда не оставлял своим вниманием оставшихся там отшельников. Никогда старец не терял связи с кавказскими отшельниками.

Старец постоянно ездил на Кавказ, за год по два, по три, по пять раз, как получалось. Помогал монахам, помогал тем людям, которые в горах живут. Отец Феодосий всегда возил туда продукты и вещи тем монахам-пустынникам, которые продолжали в горах подвизаться. И когда у него спрашивали: «Батюшка, зачем вам это надо?» Он отвечал: «Аз раб неключимый, исполняю волю Господа моего». И видно было со слов старца, что он это не сам делает, но с радостью исполняет волю Божью.

Монахи по-прежнему живут в горах и сейчас. Прямого подчинения Ново-Афонскому монастырю у них нет, но и нет полной прежней отрешенности. Они спускаются с гор и часто служат там или исполняют требы. Хотя трудно сказать как в настоящее время все складывается, там сложная ситуация между Грузией и Абхазией, патриарх грузинский никакого доступа к Абхазии не имеет. Ситуация сейчас сложилась сложная, но чисто политическая, военная. Тяжело объяснить происшедшее, но в то время монахи-отшельники служили в Ново-Афонском монастыре, окормляли народ, когда спускались с гор. А зимой они поднимались в горы, и всю зиму жили в уединении. Когда спрашивали у старца за некоторых монахов, он отвечал: «Они святой жизни».

Он сам, как уже говорилось, десять-пятнадцать лет жил в горах, и постоянно про горы помнил. Это был для отшельников просто праздник его приезд. Старец привозил постоянно целую машину, или больше чем машину продуктов. Продукты были в основном жертвенные. Ему в келью постоянно их приносили с просьбами о молитве. Келья все время была завалена продуктами. Старец же очень часто шутил: «У меня келья не келья, а перевалочный пункт».

Хотя, конечно, и от Лавры многое отвозилось - старцу наместник всегда подписывал бумажку, чтобы выдали то и другое. Люди жертвовали какие-то деньги, он все вез туда, все отдавал монахам. Поэтому он и брал с собой людей помогать.

Когда у него еще спрашивали: «Батюшка вам все время приходится куда-то спешить, эти поездки, поезда, пересадки, грузы…». Батюшка отвечал: «Я никогда ни куда не спешу». Его знали многие люди, принимали на квартиры, помогали.

Как уже говорилось, батюшке посетители приносили очень много всяческих вещей и продуктов. Доходило до того, что приходилось всерьез бороться с грызунами - мыши и крысы не давали покоя старцу. Однажды кто-то из прихожан принес схимнику кота, за которым батюшка прилежно смотрел, всячески опекал нового жителя келии, сохранявшего от порчи все, собранное для передачи монахам-отшельникам.

Если отец Феодосий не мог сам отвезти собранное, он поручал кому-то из братии. Как правило, это был либо послушник Николай, либо иеромонах Афанасий, почивший впоследствии в пустыне.

***

Послушник, а в дальнейшем отец Николай, поражал всех мастерством своим. Он ремонтировал любые часы, делал сам части к разным механизмам, владел искусством обработки дерева. В миру отец Николай работал таксистом. В Лавру попал случайно - на покаяние приехал, да так и остался. В Лавре пожил немного, и решили они, отец Николай и иеромонах Афанасий, ехать в пустыню на Кавказ. И получилось так, что отец Афанасий немножко заболел, принял тут же схиму с именем Алексия, а вечером ему стало хуже.

Отец Николай его исповедал, и, пообещав прийти утром для причастия, пошел в свою келию. А келии там расположены в нескольких десятках метров друг от друга. Пустынники, таким образом, предохраняют себя от возможного нарушения полного уединения, прерывания молитвы.

Приходит отец Николай утром в келлию схимонаха Алексия, а тот лежит мертвый - даже тело пустынника полностью закоченело. Отец Николай призвал подвизавшегося неподалеку отца Константина, бывшего известного медика, который однозначно констатировал смерть отца Алексия. Горько стало отцу Николаю, что собрат отошел не причащенным и он, упав на колени, возопил: «Господи! Я ведь так хотел его причастить! Почему так, я ведь мог выйти сразу после двенадцати!». Так велика была скорбь пустынника, такая в ней была заключена любовь о Господе к почившему, что случилось чудо - отец Алексий открыл глаза и ожил!

На сколько глубока была скорбь, таково же было и удивление подвижника! Но, не растерявшись, он быстро взял запасные Дары и причастил схимника. Отец Алексий принял Святое Причастие, перекрестился, возблагодаря Господа за милость, опять закрыл глаза и вторично почил.

Это произошедшее чудо для нас всех укрепление в вере и утверждение в том, что Бог всегда Неизменен. Ибо подобный случай описан еще в Древнем Патерике. В те времена один священник отказался идти причастить умиравшего пустынника, отговорившись большим количеством дел в этот день. Придя на утро к страждущему, он застал его уже почившим. В скорби, слезах и ужасе священник, коленопреклоненно, стал молиться ко Господу, принимая всю вину за случившееся на себя. И умерший ожил, чтобы принять Святые Дары и тут же испустил дух свой после Причастия.

***

Там с ними подвизался монах Давид, который был с упоминавшимся монахом Константином в дружбе еще в миру. Они вместе медицинский институт оканчивали. Сестре монаха Давида было видение Божией Матери. Пречистая сказала, что Давид погибнет от рук людей недостойных, и как сядет, так больше не встанет.

Что произошло со смиренным отшельником - ни кто не знает. Его все видели выходящим из келии, но после этого подвижник пропал. Найдены были только его старые сношенные сапоги. Скорбели все отшельники, особенно о том, что не знали, как и молиться - о здравии или упокоении пропавшего подвижника. Когда о судьбе Давида спросили старца Феодосия, то он ответил так: «Он уже в Царствии Небесном. Его убили, он мученик».

***

Старца Феодосия очень любили и уважали пустынники. Людей, желавших подвизаться в горах Кавказа, было достаточно много. Они приезжали и просились у отцов принять их к себе в собратья. Те же, как правило, отвечали просителям: «Спросите у старца, как он благословит, пусть так и будет!».

На горах Кавказа, если сидел старец, то отшельники уже не спорили, не пытались даже высказать свое суждение по решаемому вопросу. Все определялось словом старца - что он скажет, тому так и быть, так и поступим. Но ни кто не пророк в своем отечестве. В Лавре, очень часто решая какие-либо вопросы, братия, вместо того, чтобы узнать мнение старца, спорили и судили с позиции разума, а не души.

Вообще, для человека впервые попавшего в горы и оказавшегося в этом братстве отшельников, было дивным открытием весь уклад жизни и подвижничество этих смиренных аскетов и молитвенников. Даже знакомому с духовной жизнью казалось, что он перенесся на несколько столетий назад, в те благословенные времена, когда люди и на земле искали только Бога. Помыслы их были направлены на то, как лучше угодить Творцу, а не исполнить требования бушующей плоти. Пустынножителей отличало полное отречение от окружающего мира при искреннем стремлении к отсечению своей воли.

***

Старец очень любил добродушных людей, даже если это и какой-то грешник. Был случай, старец ехал в поезде на Кавказ, и какой-то атеист подсел, явно старый партийный работник, войну прошел. Старец сидел в подряснике:

- А что это у вас за одежда? - спрашивает попутчик.

- Я монах, священник, это подрясник, моя одежда - ответил отец Феодосий.

- А что она означает?

- Означает что монах, что я должен в ней ходить - говорит старец.

Они как-то разговорились, и старец ему говорит добродушно: «Вот ты такой простой, прямой, хороший человек, только плохо в тебе то, что ты в Бога не веруешь, душа вечная, безсмертная, ты разве этого не понимаешь?». Они очень долго разговаривали. Старец видел добрую душу, даже если он атеист, неверующий был, но добрая душа, без лукавства. Старец лукавство ненавидел, он говорил что лукавство, лицемерие как убийство, как-то так он объяснял все это. Очень не любил отец Феодосий лукавых людей, с ними делался как пружина.

Однажды встретился уже к тому времени уже старец Феодосий с другим старцем, схиархимандритом Исаией. Они встретились в келейке вместе, присутствовал только брат, всегда неотлучно находившийся при старце, и которого старец называл духовным сыном. Вначале стали, пропели тропари перед иконами, пели пять тропарей, потом с братской любовью обнялись друг с другом - встреча двух старых святых людей, и потом начали беседовать. Оба в пустыне вместе были, вместе у старца Андроника окормлялись, и там же познакомились, и потом оба пришли в Почаев.

Старец о себе не любил говорить, очень редко что-то скажет - и все. Вот у него и спрашивает отец Исаия: «Ну, Феодосий, как у тебя сейчас (он, к нему на «ты» обращался, как к старому другу), ты монашеское правило, то которое нам в пустыне давал отец Андроник, читаешь его или нет?». «Да уже старый, не всегда получается, но молюсь. Сколько успеваю, столько и читаю», - отвечает смиренно отец Феодосий.

***

А старец так часто молился! Как-то везли его в машине. Старенький «уазик» трясет, дорога плохая, старец задремал, а рука четки перебирает. У него был навык постоянной молитвы выработан, чтобы не делал, а четочки всегда перебирались. Можно только представить, как отшельники молились в горах Кавказа!

И даже когда он был старенький, а в последнее время уже плохо видел, плохо слышал, он постоянно молился по четкам. Лаврская братия часто спрашивала: «Батюшка, а вы правило наше вычитываете?» (а ему читать, чтоб он мог повторять молитвы за читающим, было невозможно - к тому времени уже и слышал плохо). Он отвечал: «По четкам, по четкам», и все время спрашивал: «Где мои четки? Где мои четки?». Только встанет и четки в руках, когда не подойди, он всегда говорит: «Пресвятая Богородица спаси нас», и постоянно молитва слышалась.

***

«А ты помнишь, как Андроник нам благословлял читать Иисусову молитву, помнишь, как он учил навык добыть?», - продолжал гость, и они так беседовали. Потом отец Исаия спрашивает у старца: «Ну, а я вот недавно в Иерусалим ездил, на Афон ездил!» (духовные чада постарались, дали схиархимандриту деньги, и так он поехал).

Отец Исаия говорил уже старцу о своей поездке. Они перед этим встретились в Покровском монастыре Киева, тогда привозили честную главу преподобномученника Пантелеимона. И батюшка Феодосий спросил: «Почему ты не идешь к Пантелеимону прикладываться?», а отец Исаия отвечает ему: «Я на Афоне к нему прикладывался». Старец Феодосий чуть с горечью сказал: «Как я хотел в молодости в Иерусалим попасть, хоть бы на коленках, но Господь наверно не судил!».

Потом они попрощались, обняли друг друга, и Феодосий сказал на прощание: «Ну, слава Богу, что мы встретились, наверное, я с тобой в последний раз встретился».

Поездки в Абхазию

Старец очень интересный был, когда он ездил в Абхазию, как ребенок становился. Собирается батюшка ехать в Абхазию, нужно было все собрать, а батюшка шутит: «У меня здесь перевалочный пункт. Ну, давайте собирайте все, половики, все туда, им там больше надо, давайте всю обувь». «Батюшка, а тапочки черненькие?» - спрашивают у него. А батюшка отвечает: «Нет, тапочки оставьте, это мне на смерть». Они на смерть и пригодились.

Поездка со старцем оставляла незабываемые впечатления. Он знал на память всю Псалтирь, толкование знал. Если его не спрашивали, то в дороге он обычно молчал и молился. Но если был задан вопрос, отец Феодосий оживлялся и давал исчерпывающий ответ. В Лавре старец мало, что говорил людям, он всегда пару слов скажет коротко и очень четко, и молчит, часто отшучивался, как бы юродствуя с этим миром. А когда ехал в поезде, когда возле него были духовно близкие люди, он столько интересного рассказывал, столько поучений, надо было с ним поездить чтоб это все услышать. Всю дорогу поучал, или читал Евангелие, или давал кому-то читать Житие святых, закон Божий, потом «Луг духовный», сам старец внимательно слушал и делал какие-то комментарии, очень интересно было.

Как-то раз он заболел во время поездки, на квартире, и чада с такой скорбью: «Батюшка, вы не дай Боже, умрете, что же мы без вас будем делать?» А он так добродушно: «Ну и что, я за вас молился, я за вас молюсь, я за вас буду и там молиться».

Поездка с ним была сплошной душевной радостью. У него такой духовный облик был, именно старческий, он даже видом был похож на преподобного Амвросия Оптинского, на других оптинских старцев, взгляд пронзительный, добродушная улыбка. Иногда так мягко пошутит, похлопает, и у человека вся тяжесть с души спадает. Вокруг него какой-то такой мир царил, который входил в души всех окружающих.

Вечером всех поставит на молитву, полностью правило вычитает, два акафиста, три канона, вечерние молитвы, повечерия, потом всех покормит. Интересный старец был, людей он очень любил.

Старец все видел, и в поездках он своих даров не скрывал. Он был очень мудрым, не раскидывался этим, разговор сам не начинал, но когда люди спрашивали, то отвечал прямо, как поступить в жизни, и т.д. Когда его как-то люди спросили: «Батюшка, вам Господь столько дал, вы так много знаете», а он посмотрел и ответил: «Много дано, много и взыщется», и больше ни чего не сказал.

Однажды когда поезд через какой-то город проезжал, он в окно посмотрел и такой скорбный вид стал у старца, говорит: «Ой, Господи, Господи, сколько тут колдунов! Что тут делается, какая тут нечисть!».

Был случай, когда в поезде с ним ехал человек, веривший в приметы, в том числе и о погоде на будущее. Попутчик старца долго и многословно говорил обо всем этом. Старец спокойно его выслушал, а потом сказал: «А я верю в Бога и Богу. А то, как ведут себя деревья, не имеет значения!».

Интересный был, часто идет по городу, а вокруг киоски, все разрисованные, «миккимаусы» разные. «Да, сколько бесят..., ну, сейчас их время, сейчас они везде» - говорит старец. Всегда у него комментарии поучительными были.

Однажды в поезде мимо купе отца Феодосия проходили какие-то люди - крепкие молодые парни. Увидели, что возле старца люди ютятся, подошли к нему и говорят: «Батюшка, вы жертву везете?». Старец отвечает: «Да». Тогда один молодой человек достает из кармана большую пачку денег, стодолларовыми купюрами и кладет перед ним. «Батюшка, помолитесь» - просит его жертвователь. Решил, вероятно, так: «Батюшка духовный - пускай помолится о наших грехах». А старец взял эту пачку, и просто отбросил ее в сторону со словами: «Эти деньги в крови, я их брать не буду!». Для всех это было удивительно, а старцу просто дано было очень многое видеть.

Был и другой подобный случай, когда тоже в поезде какой-то сектант пристал к нему. Стал о Христе рассуждать, жертву обильную тоже ему предлагал: «Вот вы помогаете людям, это так хорошо помогать». Старец посмотрел на него и ответил: «Иерей грешный да не намаслит главы моея, от тебя я ничего не возьму», и он от таких людей ничего и не брал.

Все удивлялись тому, что он видел этих людей, ему не надо было объяснять, кто это перед ним стоит. Однажды в поезде раб Божий Алексий вышел, и стал спорить с сектантом. Он стал ему что-то доказывать, а старец сидит и говорит: «Вот там Алексей спорит, а с кем он спорит? Этому человеку бес помогает говорить, он его не переспорит никогда, пусть лучше идет сюда».

В Адлере, где батюшка останавливался, жила старица. Свинцицкий в своей книге о жизни монахов «Граждане неба», упоминает монашек из чувашей. И вот одной из таких монашек была, ныне почившая, монахиня Китивания.

Батюшку сопровождал живший возле Лавры Почаевской упоминавшийся уже раб Божий Алексий, старый человек, но всегда помогавший старцу. Часто ему Алексий говорил: «Батюшка, я уже старый, куда я поеду», а отец Феодосий отвечал: «Ничего, если поедешь и в дороге умрешь, то это будет как мученичество ради паломничества по святым местам».

И вот все пришли к этой монахине, отец Феодосий там часто останавливался, они хорошо друг друга знали по пустыне. И на сколько же эта старица была прозорлива! Алексей раб Божий стал жаловаться на своего сына, а имя своего сына не говорил. Монахиня на него посмотрела, взяла иконочку преподобного Сергия, благословила его этой иконой, и говорит: «Ты бы помолился преподобному Сергию, пусть он ему поможет». Алексей так удивился - оказалось, что его сына звали Сергий.

Монахиня Китивания и отец Феодосий очень интересно общались, вспоминали часто жизнь в горах, она какие-то вопросы духовные задавала, он ей отвечал. Они часто беседовали друг с другом, у них беседы были душеспасительные, сразу было видно, что духовные люди разговаривают друг с другом.

Однажды монахиня Китивания рассказывала, как она молилась, смотрит, а в дверях появились барашки, бесы, и стали ее смущать. Пришлось ей ладаном покадила, и они исчезли.

Беседы монахини со старцем были на разные темы, но все касались одного - спасения. Было удивительным, что такая духовная монахиня, явно с даром прозорливости, часто спрашивала, как поступать в том или ином случае. Старец же ей всегда отвечал.

Старица свое имя при постриге получила в честь грузинской мученицы Китивании.

***

Отец Феодосий был очень любвеобилен, когда он приезжал, с ним всегда было от пяти до десяти человек. Их надо было куда-то устроить. Монахиня Китивания жила в то время в квартире, в городе Адлере. Она всех старалась разместить хорошо, тоже была любвеобильная, всех примет, всех накормит. Отец Феодосий пошлет кого-нибудь, чтоб купили пищи побольше - накормить всех кто помогает. У отца Феодосия, Ахилы в то время, уходила большая часть времени на то, чтоб накормить тех людей, которые помогали грузить грузы монахам.

Но долго он у монахини в Адлере не задерживался, только на сутки, отдохнуть немножко, и сразу билет на поезд, чтоб груз доставить в горы монахам.

Приезд старца в Абхазию, был просто праздником. Там есть отец Виссарион, практически старший Абхазской церкви православной, а православие там очень хорошо держится, настолько православный народ, хоть и горцы. Абхазы это не грузины, и сейчас, хотя разрыв с Грузией и получился, но они не являются раскольниками, они ревностные православные, не продажные, как это у наших людей бывало. Из-за этого так часто монахи приживались в том обществе.

Так вот, Виссарион, который руководствует в том положении, в котором оказалась абхазская церковь, имеет доступ даже к президенту. А присягу у него принимал отец Ахила. И Виссарион всегда говорил, когда грузы грузили: «Да зачем вы эти грузы везете, мы тут сами найдем монахам грузы и все что надо, вы мне привезите отца Ахилу, мне нужен отец Ахила, а не ваши грузы». Так высоко был почитаем старец Ахила в Абхазии.

На приходах, в домах, на квартирах где он останавливался, его принимали как самого дорогого гостя, как какого-то особенного человека. Его там встречали, его там любили, люди шли к нему, он постоянно благословлял людей привезенными из Лавры иконочками, часто ездил на пасеку. Там пасека в горах, в лощине, как бы на разделе - с одной стороны идут горы, тропы, и с другой тоже горы. На этой пасеке монахи всегда останавливаются для отдыха перед подъемом в горы. Туда старец ездил сам, лично встречался с монахами. Многие у него совет испрашивали, наставление. Старец там был очень известной личностью, его знали еще по той, прежней отшельнической жизни в горах. Последнее время, когда открылся Ново-Афонский монастырь, отец Феодосий много жертвовал, чтоб помочь тем монахам, которые там жили и обустраивали обитель.

***

Нельзя не рассказать и о таком забавном случае. В Сухуми находились американские солдаты. Они, в силу привычки доверять газетам и телевидению, очень хотели, чтобы их пребывание на территории бывшего СССР было зафиксировано на видеопленку. Конечно же, находившиеся в месте их расположения праведные подвижники не желали общения с иностранцами. К тому же, и не христианами по своей сути. Достойного ответа ни кто американцам дать не мог. И вот один из монахов указал этим заблудшим овцам на старца Феодосия, в то время пребывавшего в горах, сказав: «Вот это старейший и наиболее почитаемый отшельник в горах наших. Вы спросите его, он все вам объяснит и покажет».

Каково же было удивление всех окружающих, когда по прошествии малого времени американские солдаты едва ли не на руках носили старца. Они повторяли перевод его слов назидания и были счастливы от возможности сфотографироваться со столь мудрым и доступным в общении насельником местных гор. Он давал очень охотно интервью, и граждане Америки, этого оплота мирового зла, внимали и принимали азы Православия! Стоит еще раз повторить, что влияло на их восприятие истины само обаяние личности старца. «Спасись сам, и возле тебя тысяча спасется…».

***

В Абхазии жила такая матушка Ольга, отец Феодосий с дьяконом у нее часто останавливались. Семья очень была благочестивая, у них в свое время умерла дочь, они усыновили ребенка, Михаила раба Божьего. Когда началась война, он пошел рвать траву козам, бомба разорвалась и его убила. Старец их очень любил. И когда он у матушки Ольги в последний раз останавливался, матушка Ольга ему сказала: «Батюшка, вы уже старый, вам бы тут остаться, здесь природа, горы, море». «Нет, надо ехать в Лавру помирать» - ответил старец, он уже что-то знал.

Возвращение отца Феодосия в Лавру тоже было праздником. Духовные чада ждали его, как земля ждет весеннего дождя. Батюшка умел сделать праздник для всех. Старец всегда, когда приезжал, привозил гору мандарин, и всей братии раздавал. Вся братия приходила, он им давал, давал на трапезную, для всех праздник устраивал.

Воспоминания и наставления.

Он о своей жизни на Кавказе и в Киево-Печерской Лавре не рассказывал, но когда его однажды в Киеве спросили: «Отец Ахила Лавру открыли, почему вы не переходите из Почаевской Лавры сюда, ведь вы тут начинали?».

Он ответил: «Знаешь, тут великая святыня, но не тот дух, который был, когда были старцы, и не та благодать, которая сейчас». То есть, он увидел в современных уже послушниках, что они напитаны не тем духом. В Почаевской Лавре хоть прославленных святых и меньше - один преподобный Иов на то время почитался, но там существовал закон, который его более притягивал к Почаевской святыне, чем к Киево-Печерской Лавре. «Поэтому я сюда не приду, я буду там жить», - говорил отец Ахила.

***

Старец был послушным чадом и Церкви, и Ее архипастырей. Ни кто и ни когда не говорил, что он был дерзким, непослушливым, высказывал чем-либо свое недовольство, нарушал обеты монашеского послушания. Наоборот, все утверждают, что отец Ахила был образцом смирения и исполнительности. Молодых монахов он часто убеждал такими словами: «Почему вы не молитесь? Почему не служите? Вы ведь Богу служите, Ему молитесь, а как это приятно!»

Но все это касалось только несения монашеского креста, а не вопросов веры. Там, где касалось чистоты Православия, старец был несгибаем. Он считал, что если ты знаешь, в чем состоит правда, как поступать истинно, то нельзя поступаться на ложь. Тех же, кто находится во тьме неведения, следует с любовью просвещать, назидать. Старец никогда не пренебрегал этим правилом, и, самое главное, общением с людьми, даже самыми грешными.

Приходя в храм раньше всех, он любил наставлять людей Святому Письму. Говорил очень живо и интересно, часто давая необычные толкования трудных мест, особенно Псалтири. Его объяснения были духовными, проникновенными, этим они отличались от толкований просто образованных людей. Хотя знал старец чрезвычайно много - Евангелие, Псалтирь, Апостол цитировал наизусть, также как и многих отцов Церкви.

В качестве примера его объяснений можно привести такой разговор отца Феодосия. Он спрашивает послушников: «А как вы понимаете слова: «Обновится яко орля юность моя…»?». Все знают этот стих псалма, много, много раз повторенный, но ни кто не вдумывался до этого в смысл его. Поэтому и ответа вразумительного на вопрос батюшки ни кто дать не сумел. А он рассказал, что у орлов с возрастом сильно увеличивается клюв. И тогда, когда его размеры мешают уже поглощению пищи, птица поднимается в небо и тут же бросается вниз с тем, чтобы ударить клюв о камни. Так орлы отбивают мешающие наросты и приобретают способность нормально жить.

Как он мог это узнать, как мог знать подобное крестьянин с четырьмя классами образования?! Многие задавались подобным вопросом. Ладно, об орлах - их жизнь он еще мог видеть в горах Кавказа, во время своего отшельничества. Но ведь он не только это место истолковывал!

Однажды сидит старец на табуреточке, перебирает четки, читают Псалтирь. На первый взгляд, создавалось ощущение, что он полностью отрешен и даже дремлет. Но вот произносят слова псалма: «…Яко скимен обитаяй в тайных…». Старец тут же оживился и спросил у молодых монахов: «А кто такой скимен?!». Ответить ни кто не смог, тогда отец Феодосий сказал: «Скимен - это молодой лев, наиболее свирепый», потом дал и толкование прочитанному.

Также во время чтения Псалтири прозвучало: «Храни Господь младенцы Своя…» Старец тут же переспросил окружавших: «А кто это такие, младенцы?». Всем хотелось услышать слова отца Феодосия, поэтому возможные варианты ответа даже не высказывались. «Младенцы - это младенствующие душой» - сказал отец Феодосий. Часто казалось, что, соединившись душой с пророком Давидом, он сам воспевал псалмы Господу.

Наблюдая окружающую природу, он во всем видел руку Творца и воспевал Его промыслительное действо. Старец стремился понять каждое Евангельское слово - о закваске, о пойманных рыбах и пр. Он много молился, чтобы Сам Господь открыл ему потаенное. Как-то спрашивает старец, что означает слово «Аминь». Кто-то ответил, что это «Истина». Отец Феодосий улыбчиво сказал: «Да, так оно и есть, это подтверждение истинности сказанному. Это истина, ей следовать надо!».

Старец о спасении говорил так. В молодости и, в особенности с началом монашеского подвига, он много читал Евангелие. Старец был молитвенником, и его волновало желание познать всю глубину, сказанного Господом. И вот один раз он задумался над тем, почему и с каким смыслом Евангелие так точно говорит о количестве пойманных по слову Спасителя апостолами рыб - сто пятьдесят три. Не сказано - «множество рыб» или «в достатке», но сто пятьдесят три рыбы. Он стал думать над этим, прочитал имевшиеся толкования данного Евангельского текста. Все в них было и духовно, и толково, но не покидало ощущение неполноты объяснений. Да и самой этой цифре толкования уделяли недостаточно внимания. И старец начал особо усердно молиться, пребывая в строжайшем посте, все прося у Господа открыть сокровенный смысл сказанного в Евангелии.

Однажды пребывая ночью в полудреме, он вдруг видит перед собой трех девиц - юную возрастом, в зрелых летах и в преклонном возрасте. Старец спросил: «Кто вы?».

Та, что была юннейшей, отвечала: «Я - Церковь первых веков христианства. Тогда каждый уверовавший во Христа верил истинно, и из ста христиан спасались все сто!».

Вторая сказала: «Я Церковь средних веков истинной веры людей во Спасителя. Тогда из ста веривших, только пятьдесят спасалось!».

Третья же объяснила, что она Церковь последних времен. В эти времена из ста человек, только трое спасутся! Старец это так объяснял: «Спасется, как один из огня!».

***

Даже в столетнем возрасте отец Феодосий не пользовался посохом, ходил очень легко. Правда, в последние годы старец очень плохо видел, даже правило прочитать не мог, молился по четкам. Четки всегда были у него в руках. Чем бы он ни занимался, но они «текли» в его непрекращающейся молитве.

Молился отец Феодосий очень проникновенно, с детской верой в получение того, что испрашивается. В воскресные дни он так обращался к Спасителю: «Иисусе Воскресший, спаси нас!» делая особое ударение на словах «спаси нас». К Божией Матери: «Пресвятая Богородице, спаси нас, и мы спасемся! Спаси нас, и мы спасемся! Спаси нас, и спасемся!». При этом произносил слова молитвы почти на распев, с присущей ему сугубой проникновенностью и дерзновением: «Если Ты нас не спасешь, то мы не спасемся! Спаси нас, Богородице! Тобой спасемся!». Было полное ощущение того, что обращается он не к лику на иконе, но видит Царицу Небесную и обращается непосредственно к Ней.

Когда он был более крепок, то всегда читал вслух Евангелие. Старец знал его наизусть, но всегда читал, причем в слух. Казалось, что он просто впитывал в себя строки Святого Письма. Ни кто не мог нарушить его молитвенного настроя в это время. Читая, отец Феодосий всегда возжегал одну свечу, или целый подсвечник свечей. Что это знаменовало, только один Господь знает.

Но отец Феодосий не только келейно молился, он старался и людям привить навык обращения к Господу в немощах своих, благодарить за все полученное от Него. Этому способствовали общие с паломниками молебны, которые служил сам старец. Он поворачивался к людям, и, дирижируя, призывал всех петь: «Ра-дуй-ся…» Иногда, из-за малого роста, ему приходилось даже на стульчик становиться, чтобы его все видели, и могли восхвалять Пресвятую Богородицу или святых о Господе.

Его духовный мир был настолько богат, что подобное можно найти, только читая жития святых затворников и отшельников первых времен христианства. Он был очень самобытен и своеобразен в быту, в период простого общения с людьми, необыкновенно прост и доступен. Приходящий к нему часто слышал: «Ну, что там у тебя?!» с особо острым российским ударением на «что».

Старец, когда к нему приходили, мог и рюмочку вина выпить. Был один случай, когда пришел один из чад его, стал с ним беседовать на духовную тему. В это время заходит в келью другое чадо, может и не такое духовное, может и не из монастыря, просто в келью буквально ввалился, полу со стуком, полу без стука, улыбается. «Батюшка благословите!» - говорит чадо, старец радостный, с улыбкой благословил. Отец Феодосий любил простых людей и не выговорил ему, почему он завалился в келью, не было раздражения, казалось, что он как младенец. Раздражительность у него была только тогда, когда он гневался на какую-то нечисть, он мог оттолкнуть от себя, когда видел что-то нехорошее.

А это чадо старцу говорит: «Батюшка, как вы тут живете, что у вас тут?». Старец налил ему рюмку вина: «На выпей». Тот выпил, настроение поднялось, и побежал дальше, счастливый, что поговорил с отцом Феодосием. А старец улыбаясь сказал: «Ну, пошел, хорошо», и продолжил духовную беседу.

Там же где касалось вопросов веры, старец был непреклонен и выражал на все только точку зрения Церкви.

Отец Феодосий всегда отличался ревностью пророка Илии. Такой известный старец, как Тихон Агриков из Троице-Сергеевой Лавры, тоже долгое время жил в пустыне вместе со старцем Феодосием. Перу старца Тихона принадлежит книга «У Троицы окрыленные». Так вот он говорил всегда об отце Феодосии, что это чудный старец. Мнение других старцев о нем совпадало с душевной расположенностью к отцу Феодосию старца Тихона Агрикова. Они также его называли чудным, необыкновенным старцем.

Один старец так высказался: «Феодосий прост как бубен», но в тоже время он подчеркивал: «Он очень не любит, если где-то что-то нечисто. Где есть какая-то нечисть, где нечистые люди, он не мог там находиться». Это было необыкновенно точное замечание. Когда старец приходил даже на службы, и видел, что что-то не так, или каноничность тайнодействий каких-то священников вызывает сомнение, он сразу уходил со службы, из алтаря, приходил в келью, и начинал усердно читать Евангелие. В будние дни, когда сам служил, он ни когда не уходил.

Лаврентий Нильский также поступал, пишется в его житии. Он тоже во время некоторых таинств, когда кто-то приходил, смотрел на этих людей, и часто уходил, потому что видел, что люди приходят совсем не верующие, люди которые к духовности не имеют ни какого отношения. Или же имеют какие-то не исповеданные в сердечном раскаянье смертные грехи. Он уходил, потому что не мог на это смотреть. У старца был такой же дух.

Преподобный Кукша Новый Одесский подвизался с отцом Феодосием в Почаевской Лавре, они были духовными друзьями, были вместе еще в Киево-Печерской Лавре. Когда канонизировали Кукшу, отец Феодосий радостный такой был, много чего за него рассказывал. Видно, что до закрытия, Киево-Печерская Лавра имела сильный православный духовный костяк - и Кукша, и схиархидьякон Иоанн, и Ахила, тогда еще простой монах, там был костяк старчества в то время, во время гонений. И потом эти носители духовности разошлись по всему миру. Старец Феодосий подвизался в пустыне, потом в Лавре, преподобный Кукша - в Одессе, другие старцы еще где-то.

Они по воле Божьей разошлись по всему миру, как и Глинские старцы, чтоб этот свет засветился везде для людей. По мнению многих, это Матерь Божья определяла, потому что когда старец уходил из пустыни в Почаев, у него многие спрашивали почему, а он отвечал: «Так сказала Матерь Божья». Старец улыбался и говорил, что к нему являлась Матерь Божья. В тоже время если другие что-то подобное говорили, в частности о якобы бывших им «явлениях», то он всегда отвечал такими словами: «Знаете, мы люди грешные, мы не достойны, чтоб нам кто-то являлся».

***

Старец всю свою жизнь старался не пользоваться услугами врачей, даже таблетки очень редко принимал, а уколы совсем отказывался делать, признавал травы. Но когда люди приходили и спрашивали: «Батюшка, лечиться или нет?», он отвечал так: «Бог исцеляет через врачей, иди и лечись», т.е. другим людям никогда подобного своему полному отказу от медицины он не благословлял.

Старец рассказывал один случай из своей жизни, произошедший много лет тому назад. Уже тогда он не обращался к врачам, но как-то раз у него воспалился аппендицит. Старец был в таком состоянии, что его просто взяли и увезли в больницу, это было в Лавре. В больнице, когда посмотрели, то сказали, что если бы промедлили еще несколько часов, все бы разорвалось внутри, и старец умер. В тот момент, когда его положили на операционный стол, без его согласия, он смотрит и видит, что перед ним появляется огненная колесница, на которой Георгий Победоносец. Старец бежит за ним, а Георгий Победоносец говорит: «Не бойся, я тебе сейчас помогаю». Старец успокоился, все прошло благополучно, но после этого старец опять услугами врачей не пользовался.

Был случай, когда старец читал акафисты ночью. Стояла зима, мела сильная метель, а он шел через улицу и нес ведра. Старец сам был маленький ростом, и его смела эта метель и ударила об землю. Он сильно ударился, дополз до привратника и постучал. Его забрали в келью, в келье старец, полулежа, сидел в кресле два месяца. Когда у него спросили: «Батюшка может вам врачей вызвать?», он ответил: «Ни каких врачей». У старца были ребра поломаны, весь был побитый, чуть кровью не харкал. Через два месяца все прошло, и батюшка снова бегать начал. Все удивлялись, думая: «В самом деле, этому человеку помогает Бог».

***

Из-за его простоты, чувства юмора, где он не появлялся, у окружающих возникала улыбка на лице, его все любили. Как-то раз идет он, а стоит наместник Лавры епископ Владимир и епископ Сергий, который в свое время был в Почаевской обители благочинным, постригался в Лавре. Они стоят, разговаривают, а старец видит, что они стоят, а сам он маленький ростом был, на них смотрит и говорит: «Ну, вы такие большие!». Наместник обнял его за голову, поцеловал и говорит: «Вы больше нас всех, нам еще до вас далеко».

Старца очень любили, его часто спрашивали: «А люди, которых вы так обличали, вам не мстят?» «Да нет, они мне ничего не делают», - отвечал старец добродушно. Он такой был человек, что если даже недоброжелательные, нехорошие люди к нему приходили в келью, он их принимал, с ними беседовал. У него было именно старческое такое чувство любви и чувство юмора. Любой человек, даже враждебно настроенный, перед ним становился ребенком, оставался безоружным и выражал чувство любви улыбкой. Это только могло быть следствием действия благодати Божией.

В общении с людьми, он старался быть подальше от женщин, но при этом старец был очень благодушным. Если подходила женщина пожилого возраста, он с улыбкой такой, скромно отвечал, куда ей обратиться, или спрашивал, что она хочет. И всегда у него глаза в землю смотрели, главное - подальше от женщин.



Литературная обработка, подготовка к изданию: священника Александра Краснова. Подготовлено по надиктовкам отшельников: отца Мардария, отца Константина, отца Михаила, и др. близких к старцу людей.
Оформление, компьютерный набор, дизайн:Л. Н. Жукова, А. А. Жуков.

Подготовка html-версии и публикация "Украина Шенгенская"



Читайте также:

[an error occurred while processing this directive]

Украинская баннерная сеть
Написать письмо ->

Дизайн  © Православное сетевое братство "Русское Воскресение"