331 фамилия в "списке памяти", который создан самими врачами, чтобы рассказать о медиках, которые погибли от коронавируса в период пандемии в России. Ещё 31 наш врач умер за границей. Кто эти люди? Почему мы их не уберегли? И почему статистика смертности в России выше, чем в среднем по миру?
Ещё месяц назад в «списке памяти» было 130 фамилий. Теперь в общей сложности 362.
Есть люди пожилые – те, кто имел полное законное право сидеть дома на самоизоляции, но пошёл в «красную зону», есть совсем молодые: 30 лет, 28, 26. В Санкт-Петербурге неравнодушные люди несут цветы к импровизированному мемориалу, посвящённому погибшим от коронавируса врачам. Памятник медикам, которые отдали свои жизни, сражаясь с COVID-19 , планируют установить в Дагестане, который пережил всплеск заболеваемости.
Если верить «Медиазоне», то смертность от коронавируса среди врачей в России в 16 раз выше, чем в странах с сопоставимыми масштабами эпидемии. Доля медиков в общем числе смертей от инфекции – почти 7%. Для сравнения, в Италии эта это 0,65%, в США – 0,48%, в Иране – 1,59%. Как нам говорят, сейчас порог по коронавирусу пройден, но какой ценой нам это далось?
– Жизнями медиков оплачен тот период спада, который сейчас достигнут, – уверен председатель независимого профсоюза «Фельдшер.ру», действующий фельдшер скорой помощи коронавирусной бригады Дмитрий Беляков. – Среди моих знакомых есть заболевшие, есть умершие, есть люди, которые тяжело перенесли заболевание, очень тяжело. Умер, к сожалению, очень хороший мой знакомый из института Гельмгольца ведущий офтальмолог Саша Бессмертный.
К импровизированному мемориалу погибшим от коронавируса медикам в Санкт-Петербурге люди приносят цветы. Фото: Zamir Usmanov /Globallookpress
Александру Бессмертному, о котором говорит Дмитрий Валентинович, было 59 лет. Он ушёл из жизни 13 мая. Его по праву называли одним из лучших хирургов-офтальмологов России. Был специалистом по глаукоме, вернул к полноценной жизни многих людей. Помогая другим, не уберегла себя и медсестра из Калининграда Надежда Дивак. Для врачей старше 65 лет нет обязательной самоизоляции, поэтому каждому медработнику предложили самому сделать выбор. Она приняла решение работать, не бросила свой коллектив. А хирургу Алексею Мартынову из Московской области было только 33 года. Он возглавлял отделение для пациентов с внебольничной пневмонией и подозрением на коронавирус. С середины апреля, чтобы не подвергать риску жену и троих маленьких детей, жил в инфекционном госпитале. Домой он не вернулся. Говорят, что на войне погибают лучшие солдаты, которые идут в атаку с последней гранатой. Так и врачи. Это лучшие солдаты в белых халатах. Те, кто не побоялся. Те, кто пошёл работать в «красную зону». Те, кто оставил семью в надежде вернуться. Те, кто не вернулся. Почему так произошло? Почему мы не смогли их уберечь?
– Причина в том, что у нас как таковой системы государственного здравоохранения нет, – продолжает Дмитрий Беляков. – У нас просто какое-то непонятное здравоохранение, которое ни к чему не готово, которое ориентировано прежде всего на рубль. Не на здоровье человека, не на здоровье сотрудников, а именно на рубль. Сотрудники – это расходный материал. У нас не была страна готова к пандемии, у нас это даже не принималось всерьёз. А может, просто было наплевательское отношение. Все занимаются только тем, что зарабатывают деньги на всех уровнях. Деньги, деньги, деньги.
Деньги – та причина, по которой была проведена оптимизация здравоохранения. Больницы закрывали, здания распродавали, врачей сокращали, медсестёр переводили в уборщицы. Остались те, кого не сократили – кому повезло удержаться в профессии. Остались те, кто не ушёл в бизнес, как завещал Медведев, те, кто просто не мыслит жизни без помощи людям. А теперь и их мы лишаемся. Врачей категорически не хватает. На амбразуру бросают студентов.
Студентам не предлагают работать в «красной зоне» добровольно, – рассказывает председатель независимого профсоюза «Фельдшер.ру», действующий фельдшер скорой помощи коронавирусной бригады Дмитрий Беляков. – Просто говорят: не пойдёшь – мы тебе сессию не закроем или зачёт не сдашь. И они – как подольские курсанты, которых во время войны выгнали на передовую ещё в летнем обмундировании.
Что касается обмундирования, то в первые полтора месяца многие медики жаловались на то, что им приходится в буквальном смысле работать с коронавирусными пациентами без элементарной защиты: костюмов, респираторов. Отсюда много смертей. Из-за сложных бюрократических процедур, из-за халатности.
– Мы не были снабжены средствами индивидуальной защиты и работали с больными буквально голыми руками, – делится врач-рентгенолог кабинета КТ Люберецкой областной больницы Ксения Минчикова. – Мы неоднократно просили администрацию снабдить нас средствами индивидуальной защиты, но все наши просьбы были проигнорированы.
Чтобы скрыть проблему, многие чиновники здравоохранения шли на преступления: запрещали проводить в больницах тестирование на коронавирус. Чтобы не портить статистику.
– Во многих больницах медиков запрещали тестировать на коронавирус, – рассказывает заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии ГКБ №29 им. Баумана, врач анестезиолог-реаниматолог высшей категории, обладатель звания «Московский врач» Алексей Эрлих. – Это мы прекрасно знаем. Тем самым занижается количество заболевших и умерших от коронавируса. В некоторых больницах отправляют медиков на больничный без тестов. Много разных способов это скрывать. Не думаю, что это какая-то злонамеренность. Скорее всего, это просто привычка врать у некоторых чиновников, у некоторых руководителей.
Когда звучат такие комментарии от врачей, невольно звучит в голове вопрос: а может, это и правда заказ на уничтожение элиты? Как ещё это можно объяснить? А теперь, когда пандемия завершится, кто нас будет лечить? Кто нас будет спасать? У нас и так не самые хорошие цифры по смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, от рака, от СПИДа. Теперь мы можем получить катастрофу, потому что лучших врачей мы потеряли и продолжаем терять. Если отношение к медикам не изменить, то мы рискуем получить настоящую катастрофу. Врачи – не пушечное мясо, это наша элита, которая рискует своей жизнью и работает в тяжелейших условиях.
Источник: https://tsargrad.tv
