Священномученик Макарий,

епископ Днепропетровский

Священномученик Макарий (в миру Григорий Яковлевич Кармазин) родился 1 октября 1875 года в местечке Меджибаж Винницкого уезда Подольской губернии в семье землемера. По окончании Подольской духовной семинарии 23 августа 1893 года Кармазин был рукоположен во иерея к церкви села Витковец Каменецкого уезда Подольской губернии, где прослужил семь лет, и 21 апреля 1900 года был переведен в село Бандышевку Ямпольского уезда той же губернии. В 1902 году о. Григорий Кармазин стал военным священником 8-го запасного кавалерийского полка. С 4 мая 1912 года он числился военным священником 152-го пехотного Владикавказского полка. Во время Первой мировой войны, 2 марта 1915 года, о. Григорий был контужен, через несколько месяцев (21 июля) был вторично контужен и ранен, в связи с чем эвакуирован в госпиталь. По излечении 8 сентября того же года он вернулся в полк. За пастырские труды и личное мужество о. Григорий Кармазин был возведен в сан протоиерея и получил назначение в 729-й пехотный Новоуфимский полк. В качестве военного священника он служил в Брест-Литовске, Галиции, Риге и других местах.

 С 1918 по 1922 год о.Григорий служил священником на разных приходах Киевской епархии. В 1922 году, приняв монашество с именем Макарий, был хиротонисан во епископа Уманского, викария Киевской епархии Экзархом Украины митрополитом Михаилом (Ермаковым).

Для Православной Церкви наступили чрезвычайно тяжелые времена. С одной стороны — открытое гонение новой власти с ее богоборческой идеологией и конечной целью вообще уничтожить православие, с другой — натиск обновленцев, раскольников, самосвятов, воспользовавшихся революционными свободами для достижения своих целей. Большевики отличались мастерством сталкивать и провоцировать, и появилась настоятельная необходимость осторожно и мудро повести церковный корабль сквозь все рифы новой политической реальности, дипломатично балансируя между чужими интересами и своими задачами, правильно оценивая ситуацию, наметить стратегию Православной Церкви в новых для нее условиях.

Незадолго до занятия Киева частями Красной Армии в 1919 году в наиболее дальновидных церковных кругах начала проговариваться мысль о создании группы иерархов, которая в случае неблагоприятных перемен могла бы контролировать и направлять церковную жизнь. Вдохновителями этой идеи были известные своей активностью митрополит Одесский Платон (Рождественский), профессор Киевской Духовной Академии Николай Корольков и епископ Каневский, викарий Киевской епархии, ректор Киевской Духовной Академии Василий (Богдашевский), а также некоторые киевские священники.

В 1922 году в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей в числе многих украинских иерархов был арестован митрополит Киевский Михаил (Ермаков). Вся тяжесть ответственности за Киевскую епархию легла на викарного епископа Макария (Кармазина).

В скором времени в силу замечательных административных и организаторских способностей, неиссякаемой энергии и всепоглощающей преданности церковному делу  епископ Макарий стал пользоваться авторитетом не только в Киевской епархии, но и за ее пределами. С 1922 по 1925 год по причине отсутствия Экзарха и в связи со сложившимися обстоятельствами ему, как правопреемнику, приходилось решать проблемы, выходящие за пределы Киевской епархии, что делало его фигуру в церковной ситуации на Украине во многих отношениях ключевой. Вокруг него стали консолидироваться сторонники Патриаршей Церкви на Украине. Происходящее в стране владыка оценивал трезво и ясно, не претыкаясь об идеологические заверения власти, и умел адекватно обстоятельствам защищать церковные интересы. Объем церковных проблем был так велик, что епископ Макарий пришел к выводу о необходимости рукоположения новых архиереев, которые смогли бы понести тяготы архипастырского служения в новых, для православия неблагоприятных обстоятельствах. Не сообразуясь с мнением и пожеланиями представителей власти и втайне от них, вместе с ближайшим другом и единомышленником епископом Ананьевским Парфением (Брянских), епископ Макарий совершил хиротонии наиболее твердых и верных сторонников Святейшего Патриарха Тихона, способных к активной и плодотворной церковной работе. По инициативе епископа Макария было создано не подконтрольное ГПУ церковное управление, душой которого он являлся до ареста в 1925 году. Именно в этот период шла кропотливая и напряженная работа по созданию жизнеспособных церковных групп, состоящих из духовенства и мирян и действующих независимо от безбожной власти.

Ближайшей помощницей епископа Макария была Раиса Александровна Ржевская. [Примечание: Раиса Александровна Ржевская — дворянка, вдова главного врача санитарного поезда имени Императора, двоюродная сестра епископа Макария.] Это был верный и преданный человек, на которого можно было положиться в самых трудных и ответственных обстоятельствах; с ее помощью и при ее участии владыка осуществлял самые важные секретные церковные дела. Во время арестов и ссылок у нее хранились вещи, бумаги и адреса владыки. Она поддерживала нужные церковные связи, передавала ему в ссылку необходимую информацию о положении дел в Церкви.

Врач Георгий Александрович Косткевич был не менее близким, но, как выяснилось позже, менее твердым помощником епископа Макария. «С миром церковным, — говорил о себе Косткевич, —  я столкнулся в 1922 году на погребении моего отца. Тогда я познакомился со священником Анатолием Жураковским и затем бывал у него со священником Константином Константиновичем Стешенко, архимандритом Гермогеном (Голубевым) и архиепископом Георгием (Делиевым), а также с Р.А.Ржевской. Весной—летом 1923 года после ареста и ссылки Жураковского и Голубева Раиса Ржевская познакомила меня с епископом Макарием (Кармазиным), приезжавшим из Умани в Киев. Мне было тогда 19 лет. Я стал интересоваться церковной жизнью, обновленческим движением, много говорил о нем со знакомыми мне духовными лицами и таким образом входил в круг и курс церковной жизни. Тогда же я прочитал в журнале «Новь» статью против обновленчества и послание митрополита Агафангела Ярославского, ранее читанное мною и ходившее по рукам в церковной среде Киева <...>. В течение 1923—1924 годов, познакомившись ближе с епископом Макарием, бывая у него, я стал выполнять разные поручения мелкого характера — переписывать во многих экземплярах разные бумаги, разносить его письма <...>. Переписываемые бумаги носили секретный характер и давались мне как лицу доверенному. Они состояли из различных обращений, посланий, открытых писем и пр. Как я потом узнал, они широко распространялись по Украине. Письма, которые я разносил, были также, очевидно, не простые письма, а секретные, которые должны были попасть прямо в руки адресатам, да притом через доверенное лицо, каковым был я. Помню, что с таким письмом я был один раз у Марианны Николаевны Бурой по улице Театральной №3, где жил епископ Парфений (Брянских). С другим письмом я ходил вечером к киевскому священнику Козловскому на Львовскую площадь у Вознесенской церкви, где я застал что-то вроде собрания духовенства. Меня долго не хотели пускать, и лишь узнав, что я от епископа Макария, впустили. Как впоследствии, в 1925 году, я узнал от самого епископа Макария, в это время (осенью 1923 года) происходили тайные собрания духовенства Киева, обсуждавшего вопрос об избрании тайных епископов, об отношении к обновленчеству, а затем епископ Макарий (Кармазин) и епископ Парфений (Брянских) и совершили эти тайные посвящения. Тогда же, как мне потом говорил епископ Макарий, он был фактическим главой Украинской Церкви — к нему обращались с Полтавщины и Черниговщины, и с Волыни, и с Подолья и даже из Одессы и Днепропетровска. Не будучи в силах руководить сам, хотя он работал вместе с епископом Парфением, он поставил себе тайных помощников в лице епископа Сергия (Куминского), епископа Филарета (Линчевского), епископа Федора (Власова), епископа Афанасия (Молчановского), епископа Варлаама (Лазаренко). Первые четверо должны были руководить частями Киевщины и примыкающей к ней Подолией, Волынью, Черниговщиной, а последний — Полтавщиной. Все осуществляемое ими руководство было законспирировано, в их работу был посвящен лишь круг доверенных лиц на местах, с которыми они и поддерживали связи. Так же конспиративно совершали они свои поездки по вверенным им округам, являясь лишь к определенным посвященным лицам; осуществляя таким образом тайное руководство, епископ Макарий <...> назначил особую функцию епископу Федору (Власову) — он не вмешивался в дела руководства, жил в Киеве и представлял из себя нечто вроде резерва, запасного члена, долженствующего приступить к своим обязанностям лишь в случае ареста остальных. Все эти подробности я узнал впоследствии, в 1924—1925 годах, от епископа Макария и епископа Сергия. Как я узнал от Кармазина, в 1926—1927 годах таким же порядком должны были быть тайно посвящены в 1924 году на Днепропетровщину Попов и Серафим Игнатенко, но посвящение не состоялось ввиду отзыва Перевозникова об их недостаточной надежности. Его телеграмму из Днепропетровска показал мне тогда Кармазин.

В Киеве собирались у протоиерея Козловского, иногда у протоиерея Василия Александровича  Долгополова и обсуждали ставимые епископом Макарием вопросы. Особо доверенными лицами епископа Макария были Р.А.Ржевская, А.В.Шуварская и М.Н.Бурая. Наиболее деятельными священниками в Киеве в окружении епископа Макария были магистр богословия, профессор высших женских курсов протоиерей Евгений Зотикович Капралов, протоиерей Владимир Демьяновский, протоиерей Козловский и протоиерей Александр Должанский. В разное время эти священнослужители выполняли ответственные поручения. Например, в 1924 году о. Евгений Капралов вместе с епископом Сергием по просьбе епископа Макария ездили в Москву, чтобы урегулировать вопрос о ставропигии Лавры. На квартире у протоиерея Козловского в 1923 году не раз избирались кандидаты для тайных хиротоний. Священник Александр Должанский был особенно близок к епископу Макарию и епископу Сергию и по их поручению хранил разные секретные бумаги, а также часто ездил в Харьков, Полтаву, Москву с особыми поручениями. Обладая всеми необходимыми данными, протоиерей Владимир  Демьяновский по благословению владыки выступал перед подольским духовенством в 1923 году при обсуждении вопроса об отношении к обновленчеству». Протоиерей Виктор Вельмин вспоминал, что он «был участником двух собраний в 1923 году у протоиерея Василия Долгополова, где по первом, бывшем вскоре после Пасхи аресте всех киевских епископов обсуждался вопрос о необходимости поставления тайных епископов на случай арестов. Были намечены уже кандидатуры. Священник В.Демьяновский взялся наладить отношения с епископом Макарием и епископом Георгием (Делиевым), находившемся в Тараще.

Другое собрание в июне было у о. Василия Долгополова, где присутствовал епископ Макарий и почти все духовенство благочиния; протоиерей Николай Гроссу, протоиерей Евгений Капралов, протоиерей Василий Долгополов, протоиерей Владимир Демьяновский, которые выступали активно в прениях, и другие священники и диаконы».