Кафе на углу Мойки и Невского проспекта в Санкт-Петербурге было последним местом, куда зашёл своими ногами Александр Сергеевич Пушкин. Почти через 60 лет это кафе сыграло роковую роль и в судьбе другого нашего соотечественника — Петра Ильича Чайковского. Сотрудник Санкт-Петербургского НИИ скорой помощи имени И.И. Джанелидзе Константин Крулев считает, что великого композитора можно было спасти. Он детально объяснил, что сделали не так.
«Он один отнёсся к этому равнодушно»
В заведении на том самом углу Мойки и Невского произошла встреча Пушкина с Данзасом — будущим его секундантом на дуэли. Кафе, по сути, стало последним местом, где посторонние люди видели поэта «на ногах», с дуэли его несли на импровизированных носилках. Чайковский попал в это заведение, приехав в Санкт-Петербург, чтобы дирижировать на премьере Шестой симфонии. Стоял октябрь. Композитор планировал вернуться в Москву через неделю, а перед отъездом хотел посетить столичные театры. В Александринском театре он побывал. А перед сном решил перекусить. В кафе — тогда ресторане Лейнера — он был вместе с братом Модестом Ильичом и племянниками.
В газетах того времени регулярно появлялись сообщения о неблагоприятной санитарной обстановке в Петербурге. Фото: ©/Globallookpress
Надо сказать, что в том время, как отмечали современники, заведение «испортилось». Ругали не только кухню, но и в целом атмосферу: низкое помещение, клубы дыма. Однако именно там каждый вечер собирались артисты, художники, литераторы. Вот и Чайковский там оказался. Эпизод, который многих сразу насторожил, произошёл после ужина. Композитор попросил стакан воды и выпил залпом. Только вот вода была некипячёной. О чём гостям и доложил официант. Но Пётр Ильич отказываться не стал, заявив:
Так дайте сырой, и похолоднее.
Между тем в газетах того времени регулярно появлялись сообщения о неблагоприятной санитарной обстановке в Петербурге. Вместе с тем в некоторых кафе тогда кипячёная вода разбавлялась сырой и в таком виде подавалась гостям. Как пишет Константин Крулев, в 1893 году вплоть до декабря в невской воде находили холерные бактерии.
Питие воды превратилось в своеобразную лотерею,
— уточнил он.
Он объяснил: начавшаяся в Египте Пятая пандемия холеры в 1883 году достигла России. За два года зарегистрировали более 600 тысяч случаев развития недуга.
Учитывая, что заболевание передаётся в основном через загрязнённую воду, неудивительно, что сырую воду в период эпидемии лучше было не пить,
— добавил сотрудник Санкт-Петербургского НИИ скорой помощи имени И.И. Джанелидзе.
Врач подчеркнул, что в конце XIX века жизнь заболевшего холерой уже можно было относительно легко спасти. Фото: ©/Globallookpress
Но, как оказалось, из всех недугов холеры Чайковский боялся меньше всего. И в том кафе, получив стакан воды, композитор никакой опасности не почувствовал.
Вот что сказал Модест Ильич Чайковский:
Вода была сырая. Мы все были испуганы. Он один отнёсся к этому равнодушно и успокаивал нас.
75 припадков
Плохо композитору стало далеко не сразу. В квартиру на Малой Морской улице он вернулся бодрым, в хорошем настроении. На часах — примерно два часа ночи. Но спал Чайковский беспокойно. Определив у себя расстройство желудка, он особенно не забеспокоился. Такое с ним нередко происходило и раньше. Однако это был первый сигнал опасного заболевания. Причём всё развивалось ровно по тому сценарию, который представлял в своих лекциях выдающийся терапевт Григорий Антонович Захарьин. По его словам, начиналось обычно всё резко, без предвестников.
Сразу — в большинстве случаев в первые часы ночи. Больной, лёгший спать совершенно здоровым, просыпается от урчания в животе,
— отмечал Захарьин.
Чайковский весь следующий день недомогал, а после обеда стало понятно, что это не простое «расстройство» и дело серьёзное. Во второй половине дня композитор перенёс 75 рвотно-поносных припадков.
Малая Морская, 13/8. Здесь находилась квартира М.И. Чайковского, брата композитора. Скриншот с канала «Кардиолог Констан Крулев».
Приглашённый доктор Василий Борисович Бертенсон, осмотрев именитого пациента, признался, что «настоящей холеры до этого времени не видел». Потом он продолжил: «Тем не менее у меня не осталось сомнений, что у Петра Ильича форменная холера».
То, что происходило ближе к ночи, описал Модест Ильич:
Слабость так возрастала, что сам больной двигаться был уже не в состоянии. В особенности невыносимой была рвота…
Константин Крулев подчеркнул, что в конце XIX века жизнь заболевшего холерой уже можно было относительно легко спасти. По крайней мере, были нужные лекарства. Он уточнил, что с антибиотиками, безусловно, лечить было бы проще. Однако и без них «правильная регидратация (восстановление объёма жидкости), а главное, восполнение потерянных солей калия, натрия, хлора почти наверняка позволили бы добиться выздоровления».
Врач также указал на одну особенность недуга: температура при холере не повышается, как при всех остальных инфекционных болезнях, а понижается.
Существует понятие «холерный алгид» — это симптомокомплекс, развивающийся при понижении температуры до 34,5 градуса и ниже,
— добавил он в своём блоге.
Одна ошибка — и отказали почки
По словам Константина Крулева, к врачам, лечившим тогда Чайковского, есть ряд вопросов. Во-первых, специалисты сделали ставку на клизмы с раствором танина и подкожные введения 0,75%-ного раствора поваренной соли. Но такое «низкое содержание натрия в растворе» не способно было «восстановить концентрацию в крови этого важного электролита».
Во-вторых, непонятно, почему физраствор вводился подкожно. Тот же Захарьин полагал, что внутривенное введение не имеет преимуществ. И, дескать, оно применимо «только в стационарных условиях».
Практиковалось это достаточно долго. Именно так — подкожно вводили физраствор, а затем массирующими движениями «разгоняли» его по организму,
— отметил Константин Крулев.
По его словам, это «малограмотность, граничащая с шарлатанством», с современной точки зрения. Итог всего этого был плачевным — от обезвоживания у пациента не выдержали почки.
В доме на окраине старинного Клина Пётр Ильич поселился 5 мая 1892 года — за 17 месяцев до ухода из жизни. Фото: © Konstantin Kokoshkin/Russian Look/Globallookpress
В те времена почечную недостаточность пытались лечить с помощью погружения пациента в горячую ванну. Пётр Ильич категорически отказался от применения такого метода. Дело в том, что мать композитора тоже умерла от холеры, и произошло это именно в момент погружения в ванну. Но метод к безнадёжному пациенту всё же применили. В три часа ночи 25 октября композитор умер.
Специалист Санкт-Петербургского НИИ скорой помощи имени И. И. Джанелидзе подытожил:
На похоронах Чайковского присутствовали представители Дома Романовых. В какой-то степени это тоже опровергает слухи об опале композитора, из-за которой он якобы мог покончить с собой.
Источник: https://tsargrad.tv
