Памяти Иосифа Муньеса-Кортеса, хранителя мироточивой иконы Божией Матери «Иверская»
Владимир Алексеевич Воропаев
В ночь с 30 на 31 октября 1997 года, произошло событие, потрясшее весь православный мир – в Афинах был убит Иосиф Муньес-Кортес, хранитель чудотворной мироточивой иконы Божией Матери «Иверская» (Вратарница). 12 ноября 1997 года он был погребен на кладбище Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (США). В этом человеке воскрес дух древнего мученичества за Христа, – он отдал свою жизнь за православную святыню. По слову Господа нашего Иисуса Христа: Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь; ибо велика ваша награда на небесах… (Мф. 5: 11–12).
Потомок древнего испанского рода Иосиф (Хосе) Муньес-Кортес родился 13 мая 1948 года в Чили в благочестивой католической семье. Однажды, когда ему едва исполнилось четырнадцать лет, он по пути в католический собор заблудился среди улочек Сантьяго, и Господь привёл его в православный храм. В тот день, 27 сентября, был праздник Воздвижения Животворящего Креста Господня. Красота убранства храма, икон и богослужения поразила отрока, взволновала его до глубины души, и с тех пор он начал посещать эту церковь. Через два года архиепископ Леонтий Чилийский с ведома матери благословил его перейти в Православие. В течение трех лет Иосиф изучал в колледже иконопись и богословие. Переехав в Канаду, он окончил там курсы при школе изобразительных искусств и впоследствии преподавал историю иконописи в Монреальском университете. Иосиф желал стать монахом, но в Канаде не существовало православной мужской обители.
В 1982 году во время паломничества на Святую Гору Афон Иосиф побывал в Спасо-Рождественском скиту. Здесь, в иконописной мастерской, он увидел глубоко поразивший его образ Божией Матери и стал настойчиво просить продать ему эту икону, но получил отказ. Уходя из скита, Муньес все же молил Богородицу позволить ему увезти этот образ в Америку. И что же? Выходя из ворот обители, он вдруг увидел торопливо догонявшего его игумена, который вручил ему икону со словами: «Пресвятая Дева должна уехать вместе с вами».
Находясь на борту корабля, следующего в афонский порт Дафни, Иосиф услышал голос, повелевавший ему отправиться в Иверский монастырь и приложить свою икону к чудотворному образу Божией Матери «Вратарница», небесной Хранительницы и Покровительницы Афона. Врученная ему икона была списана с этого образа. Он исполнил это повеление. Вернувшись в Монреаль, Иосиф поместил икону Вратарницы у себя в комнате и каждую ночь читал перед ней акафист.
24 ноября 1982 года он проснулся около трех часов ночи и ощутил сильное благоухание. Взглянув на образ Пречистой, Иосиф заметил на нем капли влаги и подумал, что это стекает масло из лампады. Но, вытирая их, он с изумлением обнаружил, что благоухание исходит именно от них. Ему стало ясно, что это благовонное миро. С тех пор икона мироточила постоянно, за исключением Страстной седмицы.
Через икону милостью Божией совершилось множество чудесных исцелений. Были избавлены от болезни парализованный юноша и человек, страдавший раком позвоночника, ребенок с тяжелым рахитом, от которого отказались врачи, и многие другие. Но Иосиф не раз говорил, что самым великим чудом мироточивой иконы было то, что она подвигала людей к покаянию.
Протоиерей Виктор Потапов, настоятель Иоанно-Предтеченского собора в Вашингтоне, в своей проповеди сказал: «Многострадальные православные народы окружают икону Вратарницы высоким почитанием отчасти потому, что сама она многострадальна. Более тысячи лет назад дерзкий воин ударил мечом по Ее Пречистому лику, и из образовавшейся раны потекла кровь. Это было первое зримое человеческими очами чудо иконы. Второе знамение было духовного свойства: поражённый чудом воин принёс сердечное покаяние, оставил иконоборческую ересь и принял монашество. 24 ноября 1982 года хранимый братом Иосифом список Иверской Афонской иконы явил первое чудо – мироточение. Второе ее знамение выразилось в покаянии множества людей».
Хранитель иконы Иосиф верил, что истечение мира было связано с прославлением Русской Зарубежной Церковью новомучеников Российских. Особенно почитал он преподобномученицу Великую княгиню Елисавету Феодоровну. Французский историк Жан Бэс, лично знавший Иосифа, рассказывает: «Однажды, зайдя к нему в мастерскую в обители Богородицы Леснинской (русский монастырь в Нормандии. – В.В.), я ощутил какой-то неизвестный аромат, отличавшийся от благоухания мира. Я сказал об этом Иосифу, а он в ответ указал мне на икону святой Елисаветы Феодоровны с частицей ее мощей. И добавил: „Великая княгиня и мученица была здесь перед самым вашим приходом… Она посещает меня время от времени. Видите, у меня есть ее мощи. Иногда они благоухают после ухода Великой княгини“».
По воспоминаниям знавших Иосифа людей, он редко говорил о своей внутренней жизни, но многие почти физически ощущали, что перед ними человек величайшей чистоты. Каждый день он читал перед чудотворной иконой акафист Богородице и тому святому, память которого отмечала Церковь. Во время церковных богослужений он тихо стоял позади, незаметный, как настоящий монах. Есть неподтвержденные сведения, что Иосиф на Афоне принял монашество с именем Амвросий (в честь преподобного Амвросия Оптинского). Постригал его старец Климент, который некогда вручил ему Иверскую икону Божией Матери.
Знакомясь со свидетельствами близко знавших его людей, видишь, что Иосиф в характере своём сочетал открытость в общении с людьми с твёрдым стоянием в вере. Как истинный идальго, он презирал интриганов, теплохладных и расчётливых людей. Чудо, первым свидетелем которого ему суждено было стать, углубило и без того его сильный молитвенный дух. Утверждают, что у него было пятьдесят восемь крестников. И о каждом из них он ежедневно молился – и не только о них. Его помянник походил на синодик иного монастыря. Повседневно обращался он с молитвенной мольбой к Божией Матери о православной молодежи – «дабы все стали святыми мужьями и святыми женами».
Один из французских знакомых Иосифа в частном письме рассказывает: «Икона всегда затмевала брата Иосифа (на самом законном основании). Нам он казался простым, скромным, всегда своим (почти каждый мог сказать – он был моим другом), но таким же, как мы, обычным человеком, правда, на которого свалилось такое чудо… Но теперь, когда иконы нет, его облик стал вырисовываться по-другому. Ведь это он три недели молился перед образом, читая акафист каждый день, ведь это по его молитвам стала мироточить икона, то есть как бы произошло накопление, переполнение его любви, и она стала переливаться через край сосуда, и Матерь Божия ответила взаимным актом чудотворения. Ведь это он скитался со святыней по всему свету – невзирая ни на что – ни на личные болезни, тяготы путешествий, отсутствие средств… ни на сопротивление некоторых людей (вплоть до последнего времени, и об этом он мне сам многократно рассказывал), и при этом он успевал совершать свое обширное молитвенное правило (до тысячи молитв Иисусовых в добавление ко всему прочему), писать иконы… Он не мог иметь никакой личной жизни. Люди приходили, звонили, писали, просили помощи, заступления, молитв. И он за всех молился».
Больших средств Иосиф не имел. Обретя икону, он дал обет, что она не сделается источником его обогащения. И выполнял его до своей смерти. «Мне достоверно известно, – свидетельствует протоиерей Виктор Потапов, – что порою у него не хватало денег на покупку лекарств и предметов первой необходимости. Часто он последние свои деньги отдавал нуждающимся».
В бумагах Иосифа была найдена записка на французском языке, сделанная его рукой в 1985 году, из которой видно, как нелегко ему было нести послушание хранителя мироточивой иконы Божией Матери, и которая свидетельствует, что задолго до своей мученической кончины он предвидел ее. Вот текст этой записки: «Господи Иисусе Христе, Который пришел на землю нашего ради спасения и добровольно был пригвожден ко Кресту и претерпел страсти за наши грехи, дай мне тоже перенести свои страдания, которые я принимаю не от врагов своих, а от своего брата. Господи! Не вмени ему это в грех».
Дмитрий Михайлович Гортынский, регент Спасо-Вознесенского храма в Сакраменто (Калифорния, США), в частном письме к матушке Марии Потаповой от 25 декабря 1997 года передает следующий случай из жизни Иосифа: «Он проснулся ночью и почувствовал, что связан по рукам и ногам. Рот у него был тоже завязан, и он не мог ни говорить, ни кричать. Он пытался освободиться, но не мог, и только молился в себе. Он знал, что это была нечистая сила, и она его продержала так всю ночь. Это Хосе сам рассказал по-испански моей жене год тому назад, а она тогда же перевела это мне, а теперь снова пересказала для того, чтобы я мог точно записать». По словам самого Иосифа, это был вовсе не сон, но все происходило наяву.
В своём последнем интервью, опубликованном в журнале «Русский пастырь», издающемся в Сан-Франциско, на вопрос, не произошло ли у него за пятнадцать лет привыкания к чуду, Иосиф ответил: «Нет, к этому привыкнуть нельзя, как нельзя привыкнуть к чуду вообще. Это как если бы совершение Евхаристии для священника стало бы привычным, рутинным действием… Я никогда не подхожу к иконе с любопытством, чтобы проверить, откуда и сколько истекает мира… Мы никогда не должны привыкать к чудесам. Если это произойдет, то чудо перестанет быть чудом. Человек, который понимает, что такое святость и святыня, никогда не сможет к чуду привыкнуть».
Затем Иосифу был задан вопрос: «Немало людей считает, что икона – ваша собственность и что вы можете распоряжаться ею как угодно. Как вы таким людям отвечаете?»
«Это не так, – сказал Иосиф. – Я являюсь лишь хранителем иконы. Если бы икона принадлежала только мне, я бы сидел спокойно дома, а не путешествовал по земному шару из прихода в приход… Икона чудотворная, и мы не можем управлять или распоряжаться ею. Однажды я отправился из Монреаля в Нью-Йорк, где меня ожидали верующие, но самолет покружился над Нью-Йорком и вернулся назад. Что это значило? Для меня ответ ясен: я не должен был туда ехать. В другой раз я сел в такси, и вдруг перед нами появилась машина: пришлось резко затормозить. Стекло на киоте иконы треснуло. С нами ничего не случилось, но мне пришлось вернуться домой, чтобы очистить икону от битого стекла, а самолет в это время улетел без меня… В июле 1995 года, когда я был в скиту на Афоне, где икона была написана, игумен скита наказал мне совершать земной поклон перед каждой поездкой с молитвой: "Матушка, благослови". После этого, сказал игумен, езжай с Богом. Я верю, что с тех пор, как я начал это делать, иногда особенно чувствую в душе потребность направиться в то или иное место».
В том же интервью, словно предчувствуя свою мученическую кончину, Иосиф сказал: «Верующие должны быть готовыми умереть за истину, не забывать, что приобретая здесь врагов, приобретаем Небесное Царство… Тот, кто будет верен в малом, тот будет верен в великом, когда потребуется. При возможности стать исповедниками мы не должны это упустить. Потеряв земную жизнь, обретаем небесную. Мы не должны бояться смерти за Христа».
Обстоятельства кончины Иосифа до сих пор не выяснены. Каким образом заманили его в гостиничный номер, в котором было совершено убийство, остается тайной. Джорданвилльский инок Всеволод Филипьев (ныне монах Салафиил) высказал такую догадку: «Чем же заманил тебя убийца? Может быть, он обещал тебе денег или ты нуждался в какой-либо его услуге? О, нет. Он заманил тебя тем, что попросил твоей помощи. Бес, подучивший его этому, конечно, знал, что твое доброе сердце не сможет отказать просящему помощи…».
Комната, в которой был замучен Иосиф, – угловая и выходит на балкон – единственный во всей гостинице с доступом на крышу соседнего здания. Это объясняет, почему дверь номера, в котором был убит Иосиф, оказалась запертой изнутри. По мнению врача, осматривавшего тело, убийство было совершено двумя-тремя людьми: один держал его, другой завязывал руки и ноги, а третий наносил удары. По всей видимости, убийцы хотели узнать, где находится икона. Местонахождение ее в настоящее время не известно. На суде врач показал, что по всему видно, что Муньес не сопротивлялся. Он лежал привязанным поперек кровати. Следы пыток видны на ногах, руках, груди. Иосиф долго и мучительно умирал в одиночестве…
Священник Александр Ивашевич, проживающий в Аргентине и сопровождавший Иосифа в его последней поездке в Грецию, повествует о его последних днях, свидетелем которых ему суждено было стать: «В последнюю ночь не спалось, длинный разговор превратился во взаимную исповедь… В один миг брат Иосиф прошел через всю свою жизнь…». В аэропорту расстались: «Вот и всё – пора прощаться». Когда дошли до входа в отдельный зал, Иосиф сказал: «Прости, отче, за всё, что плохого сделал, и если тебя обидел, от всей души прошу прощения». Я ему: «Ты меня прости, Хосе». «Бог простит! – отвечал он. – Спасибо за всё, огромное тебе спасибо». Тут же в аэропорту Иосиф сделал передо мною поклон, и я ему… обнимались долго и крепко. Мне надо было идти дальше, и он воскликнул: «Благослови, отче!» – «Бог тебя благословит, Хосе!». Он мне: «С Богом!» А я ему говорю: «С Богом!» – в последний раз… Так прощались мы с братом Иосифом всего за пару часов до его смерти…».
Летом 1996 года Муньес съездил на Афон, чтобы проститься с отходящим к Богу схиигуменом Климентом, своим духовным отцом. Тогда схимник сказал ему, что следующий – 1997 год – будет для него судьбоносным, и в его жизни произойдут грозные события. Накануне своей мученической кончины Иосиф с иереем Александром Ивашевичем посетил монастырь Святителя Николая на греческом острове Андрос, чтобы поклониться его святыням. Монах, открывший им двери главного храма обители, чрезвычайно удивился тому, что древний настенный образ Богоматери стал обильно слезоточить. Настоятель монастыря архимандрит Дорофей объяснил, что икона плачет тогда, когда назревают страшные события или во время таковых. На Иосифа это знамение Божией Матери произвело глубокое впечатление, и он неоднократно говорил отцу Александру: «Отче, я чувствую, что очень скоро произойдет что-то страшное. Не знаю, что именно, но что-то будет». И в самый день своей смерти, утром, Иосиф еще раз поделился с отцом Александром своим предчувствием.
Хранитель мироточивой иконы Божией Матери «Вратарница» был похоронен через 13 дней после его убиения в Афинах. Его хотели было отпевать при закрытом гробе и в запечатанном пластмассовом мешке. Но Бог судил иначе. Гроб был открыт, мешок разорван, и все увидели следы пыток. Никаких признаков тления не было заметно. Множество людей, со всего света прибывшие в те дни в Джорданвилль, свидетельствуют о благодатной атмосфере похорон. Один человек, приехавший из России и попавший на погребение Иосифа, сказал иноку Всеволоду: «Знаете, у меня было такое чувство, что я присутствовал не на отпевании и похоронах, а на чине Торжества Православия. Я вдруг осознал, что если бы даже в эти минуты нас всех вывели бы из храма и расстреляли, то все равно – мы победили!»
Владимир Алексеевич Воропаев, профессор Московского университета, доктор филологических наук
2022 г.
Источник: ruskline.ru
