Непридуманные рассказы о войне
Протоиерей Вячеслав Валерьевич Пушкарев
Освободительный поход Русской армии на Украину 
Армия РФ 
Фото: tass.ru
Часть первая.
Часть вторая.
Часть третья.
27 января в 6 часов вечера пел в госпитальной часовне литию о упокоении вождей и воинов за веру и Отечество на поле брани душу свою положивших. Я пою её в госпитале каждый день. Ребята подошли: солдатики с палочками, костылями, двое на колясках. Мне радостно, ведь так между нами Бог. По окончании литии сказал краткую проповедь о том, что у Бога мёртвых нет, что у Бога все живы. Отпустил их до вечера. Но тут подошёл мужчина с двумя костылями под мышками, лет, наверное, пятидесяти от роду (48). Тихо спросил меня: «Батюшка! Как мне изменить мою жизнь и как мне стать христианином?».
Я спросил его: «Вы новенький, сегодняшний?». Он мне утвердительно ответил. Тогда спрашиваю его далее: «Что же вас привело к этой мысли?». Он же мне говорит чётко и ясно: «Меня привело к этому продолжительное личное общение с Богом». И он начал свой рассказ.
23 декабря (2024) мы вышли к посёлку Новотруд, что в Донецкой области. Был тяжёлый бой. Мы с ходу взяли два опорных пункта противника, а на третьем застряли на полдня. Со стороны врага по нам лупили два пулемёта. Очень осведомлённо, уверенно и умело лупили. Командир послал меня вернуться до нашего схрона и принести ручной гранатомёт. Я мигом обернулся, но перед самым нашим временным укреплением со мной произошло нечто непонятное…
Очень неожиданно пространство вокруг меня всё как бы вспыхнуло белым пламенем от неведомого взрыва, и жуткая боль пронзила мою спину от поясницы до головы. Я подумал: «Это коптер скинул мину, и меня, наверное, порвало или завалило стеной дома». Я закричал: «Командир! Я сильно трёхсотый! Подорвался на мине». А он мне кричит в ответ: «Нет! Это тебя пулемётом прошило насквозь, сейчас оттащим и перевяжем. Терпи!». Кто-то вырвал у меня из рук гранатомёт, а ещё двое схватили меня за руки и мигом втянули в дом, а уже по дому протащили меня волоком до продуктовой кладовой и там уложили. Помню тащат меня и ропщут: «До чего же тяжелый ты, Серёга!». И в правду, я в тот момент весил 135 кг при росте 175 см. Точно тяжёлый был. Живот мешал бегать.
По звукам боя и по словам ребят из прикрытия я понял, что наши быстро раскололи гранатомётом этот последний опорник и продвинулись вперёд, пообещав забрать меня в течение часа.
Минут через пять, как мои товарищи продвинулись вперёд, проснулись вражеские миномёты, и моё убежище обильно накрыло минами.
Страшно! Жуть! От боли в спине упал в обморок. Очнулся, место не узнаваемо: дома вокруг меня нет, а моя кладовка с бетонным потолком цела-целёхонькая стоит и меня от коптеров скрывает. Только дома вокруг неё нет. Пока я оглядывался и приходил в себя, понял, что ноги у меня не работают. Точнее, я их чувствую: мышцы сокращаются, пальцы на ногах шевелятся Но в целом и увы.., ноги мне не помощники.
Огляделся, тихо позвал на помощь. Понял, что я совсем один. Попробовал двигаться, ползти не получается. Жуткая боль в тазовой части тела, в ногах и в спине. Работают только руки и шея. Ощупал свою пятую точку руками и понял, что получил сквозное ранение в область таза, справа вошла пуля от пулемёта, а слева она вышла.
Попытался помолиться. Ну помню же, что все говорят молиться. Говорю: «Господи, помоги мне! Господи, помоги мне! Господи, помоги мне!». И так одно и то же бесконечно. Но ответа я тогда не услышал.
Тут уже вспомнил про рацию. Вызвал старшего командира. Расспросил его, что да как? Он ответил: «Терпи и жди, мы тебя вытащим».
Стал ждать, но в этот день никто за мной не пришёл. День, два, три жду, никого нет. К четвёртому дню я доел свой сухой паёк. Воды тоже уже нет, потому как её много уходило в первые четыре дня на перевязки. Достать воды не могу и еды нет. Несколько раз опять связывался с нашим командным пунктом. Говорили мне: «Жди, вытащим». В конце концов, села батарейка у моей рации.
На шестой день в мой чулан приползли союзники. У них своё задание. Я спросил: «Мужики! Сколько идти до наших позиций? Какое расстояние?». Они ответили мне, что примерно 8 км. Ребята отсыпали мне немного еды и наполнили мою флягу водой, дали бинтов, вкололи мне антибиотики, оставили немного обезболивающих и двинулись дальше. Я вдогонку попросил их, если они вернутся, то пусть попросят передать в мою часть, чтобы пришли за мной и эвакуировали меня поскорее. Они пообещали…
Но прошла ещё одна неделя, и опять без воды и без еды. Так никого и не было.
Как мог разминался и шевелил слегка все мышцы, при этом молился. Я молился беспрестанно: «Господи, спаси меня! Господи, спаси меня!». Я говорил Ему: «Господи, спаси меня!». День за днём молился. Без особой надежды, а просто потому что так надо, и потому что так меня учила делать моя бабушка.
Где-то на 12-й или 13-й день снова приползли союзники. Я им говорю, что я уже вот здесь так долго. Они дали мне немножко покушать, воды, лекарств и двинулись дальше. Я говорю им, почему же они бросают меня, почему не вытащат? Их командир ответил мне, потупя взор, что не до меня им, и он хорошо понимает всю опасность этого дела (тащить такую тушу), он не хочет подставлять под косу смерти своих ребят.
Я кивнул ему понимающе и попросил, чтобы тоже сообщили в мою часть, чтобы меня скорее забрали. Они ушли вперёд. Я их больше не видел.
Прошёл месяц. Месяц практически без воды и на голодном пайке, на крохах. Ещё несколько раз приходили такие же группы союзников. Я всех просил меня эвакуировать, но никто не брался за это дело. Давали мне немножко еды и воды и исчезали навсегда. Всё счастье это быстро заканчивалось, и я опять голодал. Я много раз пил собственную мочу, которой тоже становилось всё меньше, ведь я стремительно худел. Напомню, что перед выходом на боевое задание я был 135 кг весом.
На 31-й день рано утром я как-то попробовал сесть. Получилось. Ура! Я сел и стал снова молиться: «Господи, спаси меня, прости, благослови!». И в этот момент мне приходит уверенная мысль, такая твёрдая мысль: «Поднимайся сам и иди самостоятельно». Я так просидел с ней пару часов, с этой мыслью, но она была неуклонна. Она вторила и вторила: «Вставай! Иди!».
И я встал. Встал и пошёл…
Больно! Жутко больно! Ужасно больно! Таз, спина, ноги! Шея, голова! Больно! Так больно! Поставил себе обезболивающий укол. Пошёл… Пошёл… Взял своё оружие и пошёл сам… Нашёл по ходу какую-то палку, опёрся на неё, пошёл далее. Сам пошёл. Больно, но ликую, потому что иду. Одна мысль: не упасть бы в обморок от боли.
Где на четвереньках, где вот так на трёх ногах, через боль, с молитвой «Господи, спаси!» я двигался к своим. Посплю немного на коленках, головой уткнувшись в ивовый куст, проснусь, пособираю помаленьку снег, смочу язык и горло и опять иду (ползу) молюсь: «Господи, спаси! Господи, помоги!». Так я шёл и шёл. На раны уже не обращал внимания, потому как ни бинтов, ни тампонов, ни лекарств у меня к тому времени уже не было. Честно говорю, что положился на Бога и на русский авось. Никто меня за это время не атаковал, не стрелял в меня, как будто и войны нету. Живых людей я по дороге не видел. Кругом лежали только мёртвые солдаты, и рядом с ними стояла погребальная тишина. В эти дни ко мне стала возвращаться память, я стал вспоминать, каким падлой я был на гражданке, как ссорился с отцом и с матерью их-за моих гулянок, как изменил жене и как врал, всем врал, врал. Так и пришёл к русским позициям, но в другую часть.
Выглядел я как чучело, оборванный и грязный, изможденный, больной, но с оружием и сам. Пришёл злой, с обидой. С такой сильной обидой на то, что никто меня не забрал, никто обо мне не позаботился.
Свои меня быстро обогрели, осмотрел меня медик и оказал мне первую помощь, накормили меня и уложили спать. Вечером за мной приехали представители военной полиции. Увезли меня в свою комендатуру. А я опять всё и везде на своих ногах, хоть и с помощью. С болью к тому времени уже немного свыкся. Допросили меня, как дезертира, как будто я самовольно оставил часть. Я им всё от и до рассказал. Не верили долго, но потом посмотрели результаты первичного медицинского осмотра, вызвонили моё начальство и вызвали их за мной. Вскорости приехал помощник командира нашей части. С ним при мне говорили очень строго. Кричали на него… он сказал, что некомпетентен, а просто выполняет приказ забрать меня в часть, и что я не дезертир, а про моё «сиденье им всё известно».
Не знаю, что они там решили уже без меня, но вот я здесь, в госпитале, перед вами. Меня привезли сегодня сюда на рентген. Доктор посмотрел меня и говорит: «У вас в двух местах пулей проломан таз. Мне непонятно, как вы ходите?». На его взгляд, при таких ранах ходить невозможно. Говорит, что будут готовить меня к операции, и хорошо то, что хорошо кончается. А я… как я ему докажу, что я такой вот сякой, пять дней до своих добирался, голодный и холодный, никому не нужный.
Выслушал я его. Вроде бы всё понятно, и история у него интересная, но отвечать на его первый вопрос с ходу не стал. Что-то не связывалось у меня в его рассказе, может мне логики не хватало, а может мистики. Чего-то важного не хватало. Не вмещался в меня этот рассказ, и вопрос о логике прямо-таки просился, как Бог такого своего молитвенника мог так долго и так тяжко испытывать. Договорились мы, что он придёт к 9 часам вечера на вечернюю молитву, там ещё поговорим, и я ему всё подскажу.
День прошёл. Было много встреч и бесед с солдатами. Вечером мы собрались в часовне. Пришёл и этот мужчина. По окончании вечерних молитв и проповеди я оставил его и спросил: «Как вас зовут?». Он назвался Сергеем. Спрашиваю его далее: «Сергей! Какой образ жизни вы вели до попадания в зону СВО? Как вы вообще сюда попали в таком пожилом возрасте?».
Он (сразу видно было, что человек готов был к разговору со мной) прямо выпалил из себя: «Я из тюрьмы сюда попал. А в тюрьму я попал вполне закономерно. Старость-то приходит быстро. А юность я не жалел, жил как хотел и на полную катушку жил. Сначала незаметно, а потом уже явно стал замечать за собой ухудшение самочувствия. В какой-то момент я понял, что силы оставляют меня. Меня не хватало ни на работу, ни на дом, ни даже на выполнение супружеского долга. Ощущение от этого очень скверное было. Стыдно было начальству и жене в глаза глядеть, ведь я постоянно засыпал на ходу. Пойти бы мне сразу к врачу и разобраться, начать лечиться, но нет же, я пошёл к «товарищам» по работе. Они сначала посоветовали мне употреблять энергетики, а потом насоветовали мне сильнодействующие вещества, которые сейчас запрещены законом. Вот на хранении этих сильнодействующих веществ я и попался в руки правосудия. По жизни я водитель первого класса и был уважаемым человеком. Мне доверяли возить первых лиц города, а тут я так опозорился. Жена первая заметила неладное во мне, и всё пыталась расспросить меня, что со мной происходит? Что не так? А мне стыдно было, и я всё от неё скрывал и от начальства тоже, пока не угодил на скамью подсудимых. Адвокат представил суду мои хорошие характеристики, суд принял их к сведению и ещё то, что я был ранее не судим. Дали мне лет немного, но срок был реальный, и было очень стыдно, сильно корёжило мою гордыню. Просидел в лагере я недолго. Как только к нам пришли рекрутёры в зону СВО, я сразу написал заявление и поехал смывать кровью свою дурость. Я вообще долго не думал. Сразу согласился. Военные врачи быстро разобрались с моей хандрой, прописали мне курс гормонального замещения. Я начал лечение. Вот так я и оказался сначала в учебном подразделении, а в конце 24-го года на линии огня. Курс уколов мне довольно сильно помог, но появилось побочное явление, на военных харчах я ещё больше поправился, и хотя мне это несильно мешало, но конечно же, и удовольствия не доставляло». Вот так.
Я дослушал его рассказ, и мне в целом всё стало понятно, всё относительно прояснилось. Утром в его рассказе мне не хватило исторической полноты, контекста.
Из-за этого его ответа, на фоне утреннего рассказа, мне высветились долгие отношения Бога с этим человеком. Для вящего понимания надо вспомнить, что в Святом Евангелии для нас чёрным по белому написано, что Бог не хочет смерти грешника, но ждёт от него покаяния и исправления жизни, а вот путь грешника к этому покаянию и исправлению вполне может быть и таким, если для этого нужно идти именно столько и так сложно. О! И это ещё не сложно и это ещё не очень долго, особенно когда вспоминаешь жития древних православных святых, к примеру, житие святого преподобного отца нашего египетского монаха Мурина. Там всё было более объёмно, и ожесточение было больше, но и там любовь пришла, и здесь Божья любовь не оставила кающегося и молящегося солдата (грешника).
Подумав немного, я пригласил его на молитву. Кратко помолились, поблагодарили Бога за всё! Говорю ему: «Сергей! Ну очевидно же, что Господь тебя специально там держал по разным твоим причинам. Так такой вес у тебя огромный был, ну как тебя было тащить, а особенно в пылу боя под неусыпным наблюдением с вражеских дронов? И потом, если даже не это. Но ведь тебе самому тоже с таким весом и поломанным тазом это было бы не по силам. Никак с таким весом, это сто процентов, что ты бы переломал свои расколотые пулей кости таза. Бог знал твои физические возможности и отвечал на твою просьбу «Спаси меня!» определением тебя в нестрогий затвор, чтобы рана немного зажила и чтобы вес ушёл ровно на сколько нужно. Сколько ты килограмм сбросил? Он ответил мне, что сбросил более 40 кг за эти 35 дней одиночества.
Я поглядел на него внимательнее. Ему к лицу борода и пышные усы. Зеленовато-голубые глаза уже ожили. Тело подтянутое, живота практически нет. Только два костыля ухудшают картину. Он такой красивый, так хорошо по-мужски выглядит. Вот, говорю ему, относись к этому по-христиански, ведь то, что нас не убивает, то делает нас сильнее, мудрее, опытнее, здоровее… Если Господь благословил тебе 35 дней одиночества, голодания и холода, то Он же и навещал тебя посредством ангелов во плоти – ребят из союзных ДРГ, и так не давал расстаться телу с душой от совершенного голода, а это значит Он испытывал сердце твоё, чтобы увидеть твои истинные намерения на будущее, твоё отношение к святыне. Он тебя учил мудрости, немного научил тебя умной молитве, укрепил твоё терпение, подлечил тебя. Надоумил тебя встать и идти самому. Таким вот образом, таким вот жёстким, но действенным образом облегчил тебя и твоё тело. Ты наверняка знаешь, что есть специальные оздоровительные практики голодания для лечения, и Бог так подлечил тебя, прочистил твои сосуды, чтобы ты смог выжить, а потом жить. Ты об этом не думал?
Он, глядя мне в глаза, проговорил: «Не думал, теперь думаю точно так. И я так хотел добраться в ближайший храм, чтобы спросить, как мне начать менять жизнь? Как мне стать христианином?».
Мы обнялись, я посвятил ему некоторое время, и насколько смог, объяснил ему самые простые христианские истины и, так скажем, технологии, с которыми простой человек может начать общаться с Господом, и главное: посвятил его в Таинство исповеди, к которому он должен был бы подготовиться в ближайшие дни.
Прощаясь со мной в тот вечер, Сергей сказал мне на прощание: «Я теперь точно знаю, что Бог любит меня и жалеет меня всегда. Я пока там был, всё время исповедовался Ему. Я всё вспомнил за эти дни и всегда говорил Ему: «Господи, прости меня за всё, что я сотворил на этом свете! Я всё вспомнил. Господи, прости меня!»».
Вот вам, дорогие мои прихожане и друзья, читатели, правдивая история о том, как реальный человек, упавший при жизни в пропасть смертную, смог с помощью Божьей остановиться в этом падении, восстать от ложа смертного, опереться на Бога и идти путём послушания. Он действительно дошёл, куда хотел (к своим) и в меру сил и понимания очистился от скверны греха. Именно так бывает на войне, как впрочем, и в мирное время. Человек не знает, где добро, а оно везде, если Бог с тобой рядом. Если ты страдаешь, то знай, что это Бог тебя поставил на путь спасения, где всё 100 % польза для тебя. Господь говорит нам, утешая нас и научая нас: «Кого люблю, того наказываю. Кто надеется на Меня, тот не постыдится».
Помолитесь, дорогие христиане, за воина Сергия. В ближайшее время у него будет несколько сложнейших операций, а потом несколько лет на относительное выздоровление. Но главное, помолитесь о том, чтобы он стал семенем, упавшим в добрую землю, и дал бы в будущем Богу колос хотя бы в 30 зёрен. Аминь!
P.S. За два дня до окончания моей командировки Сeргий приготовился и вошёл в мир с Богом через Таинство покаяния, а через два дня после моего отъезда домой мой сменщик-иеромонах научил Сергия и причастил его Святых Христовых Таин. Слава Богу за всё и за эту поучительную историю.
Протоиерей Вячеслав Пушкарев, историк, писатель, Иркутск
Источник: ruskline.ru
