Проповедь в день памяти мученика Лонгина сотника
Роман Викторович Овчаренко
Когда мы представляем себе древний Рим, первым образом почти всегда в нашем воображении возникает стройный, дисциплинированный легион в сверкающих доспехах. Но за этим монолитным строем стояли простые люди – воины-центурии, чья жизнь была сплетена из железа, крови и надежды на лучшее будущее. Это история не столько о полководцах и императорах, сколько о тех, на ком держалась вся империя.
Римский легионер был универсальным инструментом завоевания и соединения разрозненных уголков империи. Его оружием были: легендарный короткий «гладиус» (gladius), идеальный для сокрушительного удара в тесном строю, а также метательное копье «пилум» (pilum), гнувшееся при ударе, чтобы враг не мог его использовать. Но самым главным оружием легионера была – дисциплина.
Он был обучен сражаться в знаменитом построении – легионе, где небольшие подразделения (манипулы) могли маневрировать на поле боя подобно шахматным фигурам, ломая любые вражеские порядки. Но когда он не сражался, он строил. Легионеры возводили мосты, прокладывали дороги, строили акведуки и возводили целые города на завоеванных территориях. Каменная кладка лагеря, способная за несколько часов превратиться в неприступную крепость, была таким же свидетельством их мастерства, как и груда вражеского оружия у их ног.
Жизнь легионера была суровой. Срок службы составлял 25 лет – невероятно долгий срок по меркам древнего мира. Его день был расписан по минутам: изнурительные марши с 30-килограммовым грузом, тренировки с деревянным мечом, вдвое тяжелее боевого, работа на строительстве и поддержание в идеальном порядке оружия и доспехов.
Дисциплина поддерживалась жестокими наказаниями. За проступки всего подразделения могла быть применена «децимация» – казнь каждого десятого человека по жребию. Но была и награда – «жалование». Легионер получал регулярный «стипендиум» (stipendium), часть которого откладывалась на его уход в отставку. А главной мечтой каждого ветерана был кусок земли, который государство обещало ему по окончании службы.
Для многих жителей провинций и бедных римских граждан легион был единственным социальным лифтом. Прослужив четверть века, простой крестьянский сын мог выйти в отставку уважаемым человеком, ветераном, с солидными сбережениями, земельным наделом и римским гражданством, которое он получал по окончании службы (если не имел его изначально). Это гражданство открывало перед ним и его потомками все двери. Он становился опорой римской власти на местах, местным аристократом.
Именно эта система – суровая, но справедливая – создала ту профессиональную армию, которая за несколько столетий подчинила себе весь известный тогда мир. Легионер был не просто винтиком в военной машине. Он был носителем римской культуры, ремесленником, колонистом и, в конечном счете, главным творцом величия Рима. Когда империя стала нанимать наемников и платить им больше, чем верным гражданам, эта уникальная связь между государством и его защитником распалась, что стало одной из причин заката великой империи.
Сегодня мы вновь обращаем свой мысленный взор к подножию Голгофского Креста, где среди тьмы, охватившей всю землю, зажглась одна из самых удивительных звёзд – звезда веры сотника Лонгина. В некоторых апокрифических источниках его полное имя указывается как Гай Кассий Лонгин. Он был человеком власти, орудием империи, воином, привыкшим к повиновению и смерти. Его рука, возможно, не раз поднимала меч, чтобы оборвать чью-то жизнь, а сердце закалилось в суровости воинской жизни. Он был там, на Голгофе, по долгу службы, чтобы наблюдать за казнью и поддерживать порядок. Он видел страдания Праведника, слышал слова прощения с Креста («Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34)), ощущал землю, содрогающуюся у его ног. Он видел, как Тот, Кого распинали, проявлял неземное милосердие.
И в этот миг, когда природа возопила о невинности Распятого, когда завеса в храме разодралась надвое, сердце жестокого воина не выдержало. Евангелие говорит нам просто и мощно: «Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и всё бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий» (Мф. 27:54).
Что же произошло в душе этого человека? Святитель Иоанн Златоуст так говорит об этом мгновении: «Не землетрясение устрашило сотника, но Крест, от которого воссияла для него вера». Тьма рассеялась светом Божества, явленного в смиренной жертве. В Распятом, в этом измученном, истерзанном теле, сотник Лонгин увидел не поражение, а победу. Не позорную смерть преступника, а торжество Любви. Его профессиональный, холодный взгляд воина был преображен в пронзенный взгляд верующего сердца.
И это исповедание – «воистину Он был Сын Божий» – стало для Лонгина не просто фразой, а Новым Заветом с самой Жизнью. Предание также сообщает нам, что он был тем самым воином, который пронзил копьем ребра Спасителя, и оттуда истекла кровь и вода – символы святых Таинств, из которых рождается Церковь. Так, орудие солдата стало орудием Промысла, а рука, нанесшая удар, стала первой, прикоснувшейся к источнику нашего спасения.
Вот как сообщает нам об этом апостол Иоанн Богослов: «Итак, пришли воины… к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьём пронзил Ему рёбра, и тотчас истекла кровь и вода. И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили. Ибо сие произошло, да сбудется Писание: «кость Его да не сокрушится». Также и в другом месте Писание говорит: «воззрят на Того, Которого пронзили» (Ин. 19:32 – 37).
Согласно еще одному древнему преданию, Лонгин страдал катарактой или возможно другим каким-то заболеванием глаз. Когда он пронзил бок Христа, капли крови и воды попали ему на глаза, и он мгновенно исцелился. Это чудо стало для него дополнительным доказательством божественной природы Христа.
Святитель Феофан Затворник наставляет нас: «Вера есть начало и корень всякого блага». У Лонгина этот корень пророс сквозь каменистую почву его воинского сердца и принес плод во сто крат. Он показывает нам, что для Бога нет ничего невозможного. Что Он может призвать кого угодно, и откуда угодно: из казармы, с рынка, из дворца или из бедной хижины. Господь смотрит не на звание и не на прошлое, а на готовность сердца отозваться на Его призыв.
Вера, рожденная у Креста, не может остаться лишь красивым чувством. Она требует следования. И Лонгин последовал за ней. Увидев победу Христа над смертью, получив неожиданное исцеление своих глаз, он оставил воинскую службу и стал воином Христовым. Вместе с двумя другими воинами ушёл из Иудеи на свою родину, в Каппадокию (Малая Азия), где стал проповедовать Евангелие.
Иудейские старейшины, узнав о деятельности Лонгина, убедили Понтия Пилата разыскать и казнить его. Воины, посланные в Каппадокию, были тронуты проповедью Лонгина и тоже обратились в христианство. Вместе с ними Лонгин вернулся в Иерусалим, где все они были обезглавлены по приказу Пилата. Их главы были брошены на мусорную кучу, но чудесным образом их мощи были обретены слепой женщиной.
В IV веке святитель Григорий Нисский отмечал, что в Каппадокии почитается сотник, исповедавший Божество Господа при Его Крестных страданиях. Создание древнейшего жития мученика Лонгина сотника долгое время приписывалось преподобному Исихию, пресвитеру Иерусалимскому. Автор использовал найденные в библиотеке храма Воскресения Христова мученические акты. В настоящее время исследователи датируют это житие VI — VII веком. Один из православных приделов в храме Гроба Господня в Иерусалиме посвящен святому Лонгину сотнику. Мощи святого Лонгина вначале были перенесены из Иерусалима в Константинополь, а затем уже в Рим. Глава святого сейчас находится в сокровищнице собора Святого Петра в Ватикане.
Чему же нас учит жизнь мученика Лонгина Сотника? Во-первых, примеру мгновенного и решительного обращения. Увидев Истину, он не стал медлить, не искал компромиссов, но всем сердцем последовал за Христом. Во-вторых, смелости исповедовать веру. Он не побоялся мнения толпы, насмешек своих товарищей, гнева начальства. Он сказал правду, которую познал сердцем. А мы? Как часто мы молчим, стесняясь назвать себя христианами, боясь показаться окружающим «странными»? Ну, и наконец, в-третьих, его вере, которая родилась не в комфорте и благополучии, а в месте страдания и смерти. Она прошла через тьму и ужас и вышла из них сияющей. Это напоминание нам о том, что и наши скорби, наши «голгофы» могут стать местом самой глубокой встречи с Богом, если мы, подобно Лонгину, будем взирать на Распятого с надеждой.
Братья и сестры! Мученик Лонгин стоит у Креста и как бы говорит каждому из нас: «Смотри! Взирай на Того, Кто пронзен за наши грехи. Узнай в Нем не просто праведника, не просто пророка, но воистину Сына Божия, пришедшего спасти тебя. И, узнав, не молчи, но иди и свидетельствуй своей жизнью, своей верой, своей любовью, а если потребуется – и своей кровью».
Роман Викторович Овчаренко, кандидат богословия, магистр истории
Источник: ruskline.ru
