Впечатления от посещения лютеранского храма
Игумен Кирилл (Сахаров)
Фото: Из интернет-источников
Иногда возникают недоразумения по поводу некоторых моих статей, в которых описываются мероприятия, которые я посещал, в частности, службы в инославных храмах. Или, вот, например, вечер памяти митрополита Антония (Блюма). Мне было интересно послушать, что говорят о нем его почитатели. Несмотря на то, что в личности этого владыки много интересных и симпатичных моментов, я не являюсь его последователем и вполне разделяю общеизвестную критику некоторых его взглядов. Что касается инославных, то, по моему убеждению, глубокое их изучение и критический разбор невозможны без личного соприкосновения и наблюдения.
Как литургисту, лютеранское богослужение мне малоинтересно. Временные его параметры: один час в воскресенье плюс один раз в месяц «причащение» (у лютеран в центре Москвы плюс еще служение по четвергам в часовне). А какой смысл больше молиться, если речь идет только о прославлении Христа, по вере в Которого ты уже спасен? О прощении грехов? О помощи в борьбе со страстями и пороками? Согласно лютеранской доктрине, Христос совершил наше спасение и по вере в Него мы уже спасены, от нас уже ничего не зависит. Что касается добрых дел, то они, конечно, должны быть, но не в качестве сатисфакции (удовлетворения), а как выражение благодарности Богу. Лютер, как известно, отвергал Послание апостола Иякова, в котором говорится, что «вера без дел мертва». Он называл это Послание «соломенным», а покаяние – ветхозаветным установлением. Евхаристия, в лютеранском понимании, является Телом и Кровью только в момент их принятия, по вере принимающих, а вне этого – до и после принятия – это просто хлеб и вино. У лютеран нет понятия «потребление Святых Даров» – остатки по окончании службы просто сливаются. В Православной Церкви свершителем этого Таинства является законно рукоположенный священник, имеющий апостольское преемство. Согласно лютеранской доктрине, как это явствует из текста одного из стендов у кафедрального Петропавловского собора: «рукоположенный пастырь не обладает какой-то особой благодатью, он не отличается от остальных верующих». Текст стенда гласит: «Если человек постигает Евангелие, то он уже больше не должен что-то делать для своего спасения. Он просто понимает, что он спасен. Спасен без всяких заслуг».
… Было интересно понаблюдать «кухню» – приготовление к служению в лютеранской капелле рядом с кафедральным собором Петра и Павла. В небольшом помещении собирается преимущественно молодежь, хористы проходят на небольшой балкон. Нет ни одной женщины в платке, почти все в брюках. Все веселые – а о чем печалиться, когда грехи все прощены и все спасены?! Никакая аскеза не имеет смысла. Средних лет пастор демократично общается с собравшимися, шутит. К нему все обращаются по имени-отчеству. У стены прямоугольный стол, на котором лежит Священное Писание. Над столом – изображение Христа (единственное изображение здесь). В Троицком лютеранском храме на Немецком кладбище можно увидеть рублевскую Троицу. Дважды ударили в колокольчик, заиграл орган. Электричество не работало, в полумраке все выглядело мрачновато, напоминало склеп. Служитель в черной рясе с двумя белыми полосками, спускающимися с шеи, прочитал отрывок из Евангелия: «Слушающий вас – Меня слушает» (позже еще была прочитана притча о богатом и Лазаре). Эти евангельские места как-то слабо были связаны с содержанием проповеди: «ходил в магазин», что-то насчет зонтика… Запомнилось, что поскольку он ходит с наушниками, слушая что-то духовное и музыку, то охранник собора посоветовал ему снимать хотя бы один наушник – а вдруг кто-то попросит закурить. Цитировал отрывок из песни Виктора Цоя «Следи за собой». Общий вывод: «Дорожи тем, что у тебя есть». Вопреки моим ожиданиям, на немецком ничего не было, кроме слова о том, что Бог есть Любовь. Непривычно шумно было перед богослужением и после. У себя в храме я слежу за тем, чтобы была тишина, помогающая сосредоточиться.
— «Какая радость – меня Бог любит, Бог есть Любовь», – пели все хором. Всего было пропето пять гимнов. Их номера были размещены на табличках с обеих сторон. Из Символа веры выпал ряд слов, например, о несотворенности и вочеловечивании Сына Божия. Не говорилось в нем ничего об исхождении Святаго Духа – ни от Отца, согласно православному вероучению, ни «и от Сына» (филиокве – как у католиков). Не почувствовал серьезного настроя на серьезное служение, предстояние пред Творцом. Впечатление тусовки.
Пастор воздевал руки, провозглашал всем мир, преподал заключительное благословение – но кто он? Ведь его «рукоположение» не имеет сакраментального значения, оно только дает полномочие на служение.
— «С Богом, всего хорошего, до свидания» – последнее, что сказал пастор. Я тогда вспомнил заключительные слова известного стихотворения Тютчева о лютеранском богослужении: «В последний раз вы молитесь теперь».
Полторы тысячи лет Церковь учила о необходимости борьбы с ветхим человеком, о синергии – сочетании божественной благодати и усилий человека в достижении спасения, о необходимости апостольского преемства для священства, о прощении грехов в Таинстве крещения, о буквальном понимании Евхаристии как Истинного Тела и Истинной Крови Христовых и т.д. И вот, появляется умник, монах-расстрига, поправший обеты, женившийся на монахине, отчаявшийся в попытках обуздать свои пороки – «доктор» Лютер. Протестанты, возмущенные отступлениями средневекового католицизма, такими, как продажа индульгенций, вместе с грязной водой выплеснули и ребенка – отказавшись от ряда важных вещей изначальной веры или серьезно исказивших их. Какая ужасная трагедия! И если протестанты такие прогрессивные и передовые, почему же скандинавские страны по ряду порочных явлений в первых рядах? Почему такой низкий процент верующих в них и неблагоприятная демография? Отринув все церковное богатство, безценный опыт сонма подвижников благочестия в борьбе с грехом, установленные Церковью богослужебные чины, протестанты изобрели свои, что неизбежно, т.к. человек состоит не только из души, но и тела. Человек, как ему внушили, уже прощен и спасен ради Крестной Жертвы Христа, но он все-таки ощущает в себе внутреннюю борьбу и греховную скверну. Не поэтому ли тогда в своей краткой исповеди на службе в чине исповеди лютеране произносят: «Помилуй меня, бедного грешника, и взгляни милостиво, как Ты взглянул на Петра, когда он отрёкся от Тебя и на грешную женщину в доме фарисея, и на разбойника, висящего на кресте, и даруй мне милость, чтобы я, как Пётр, плакал о грехах…»
— «Слава Господи Тебе! Слава вечно и везде! О, молю, Себе пути в моем сердце обрети!» Как в католической мессе, лютеране троекратно поют: «Христос, Агнец Божий, Принявший грехи мира, помилуй, помилуй нас!» Странно: просят о помиловании, но ведь все уже спасены. Впечатление раздвоенности: доктрина гласит об объявлении в результате Крестной Жертвы Христа грешников праведниками, а внутри человек, испытывая раздвоенность и борьбу, инстинктивно стремится к помилованию и прощению своих грехов.
Игумен Кирилл (Сахаров), настоятель храма свт. Николы на Берсеневке, член Союза писателей России
Источник: ruskline.ru
