30 лет назад глубокой ночью 14 февраля 1990 года во Всесоюзном, а ныне Российском научном центре хирургии имени академика Б. В. Петровского в Москве под руководством профессора Александра Ерамишанцева, хирург Сергей Готье вместе с коллегами первым у нас пересадил печень 37-летней пациентке, умиравшей от цирроза.
Успешно проведённая пересадка, увы, смогла продлить жизнь женщине всего на сорок дней – состояние её было слишком тяжёлым, а операция, как ни крути, первая. Но стала прецедентом в ряду подобных в России. Произошло это на 27 лет позже первой в мире успешной трансплантации печени, которую совершил в США хирург из Денвера Томас Старзл.
Интересно, что в том же 1990-м Нобелевскую премию получил «отец трансплантологии» Джозеф Мюррей, который впервые в истории медицины осуществил успешную пересадку почки от живого донора 23 декабря 1954 года в клинической больнице Медицинской школы Гарвардского университета. Только через 11 лет – 15 апреля 1965-го академик Борис Петровский смог пересадить первую почку и в СССР.
Нереализованные приоритеты
Что ж, историческое отставание в трансплантологии от Запада налицо. Хотя у нашей страны здесь был исторический приоритет – и теоретический, и практический. Ведь ещё в 1930 году на III Всесоюзном съезде физиологов хирург Юрий Вороной продемонстрировал собаку с пересаженной почкой на правой стороне шеи. Эту и следующую – через три года – операцию на человеке Вороной осуществил в клинике профессора Владимира Шамова в Харькове. 26-летней женщине, пытавшейся отравиться хлоридом ртути, вследствие чего у неё отказали почки, пересадили на бедро этот орган от трупа 60-летнего мужчины. Почка «ожила» и работала два дня, но ртутное отравление было слишком глубоким: пациентка скончалась. Первыми же наладили серийные успешные трансплантации, как было сказано, увы, не мы.
Из-за увольнения уникального хирурга-трансплантолога было отложено не менее 16 операций по пересадке почки….
Та же история и с сердцем. 23 февраля 1946 г. в Пушном институте Балашихи Владимир Петрович Демихов первым в мире успешно трансплантировал второе сердце собаке. Он также пересаживал хвостатым пациентам и сердце, и лёгкое одновременно. Впрочем, понятие «успешно» здесь относительно. 141 день – это самый большой срок жизни одной из его собачек после операции. Остальные жили от 2 до 10 дней. Но это был безусловный мировой прорыв. Недаром к Демихову, которого академик Петровский раздраженно именовал «фанатиком, испорченным отсутствием руководства», приезжал за опытом южноафриканский кардиохирург Кристиан Нетлинг Барнард. Он, первым в мире 3 декабря 1967 года в Кейптауне выполнивший пересадку сердца от человека к человеку, прямо называл Демихова своим учителем и вообще первопроходцем.
Но первую успешную пересадку сердца в СССР заслуженный хирург академик Валерий Шумаков совершил лишь два десятилетия спустя – 12 марта 1987 года.
Так или иначе, все эти даты стали памятными не только в летописи отечественной медицины, но и в истории нашей страны.
Не берите свои органы на небо
О юбилейной дате и нынешнем состоянии отрасли с Царьградом согласился поговорить академик РАН, главный трансплантолог Минздрава РФ, директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова» Сергей Готье.
Сергей Готье рассказал о нынешнем состоянии трансплантологии в России. Фото: Сергей Ведяшкин / АГН «Москва»
– Это была такая «операция отчаянья» – пациентка была очень тяжёлой, и пересадка была для неё единственным шансом. Да, она прожила потом чуть больше месяца, но я просто напомню исторический факт: реципиент, которому Барнард впервые в мире пересадил сердце, прожил после этого двадцать дней.
Незадолго до этого директор Всесоюзного научного центра хирургии Борис Алексеевич Константинов отправил нас с Александром Ерамишанцевым на два месяца в Мадрид в клинику Порто Еро учиться трансплантации печени. А испанцы сами к тому времени провели только 40 таких операций. Ну, мы внимательно наблюдали их практику – как проводить анестезию, реанимацию, и поняли, что вполне можем делать то же самое.
Был ли врачебный риск тогда, 30 лет назад, в нашей первой операции? Знаете, это понятие тонкое. Важно сочетание всех показаний к трансплантации и отсутствие однозначных противопоказаний. В том случае других вариантов попытаться продлить жизнь пациентке просто не было. Угроза личной врачебной репутации в случае неуспеха? Так вопрос вообще не стоял. Мы не слишком-то рассчитывали на стопроцентную удачу – важно было начать.
Надо сказать, что и вторая пересадка тоже не стала такой победой. А вот третья уже оказалась поворотным пунктом. У пациента – молодого парня, чернобыльского «ликвидатора», был рак печени. И нам удалось добиться значительного продления его жизни после операции – более трёх лет. Он хотел выжить и выжил. С тех пор трансплантация печени стала повседневной обыденностью в нашей стране – количество их измеряется тысячами. Только за прошлый год в РФ было проведено порядка 600 таких операций, в нашем центре – 174. Сегодня, в зависимости от исходного заболевания и возраста, конечно, люди после пересадки печени живут годами. И по 15, и по 20 лет.
Трансплантация печени стала повседневной обыденностью в нашей стране – количество их измеряется тысячами. Фото: Кирилл Зыков / АГН «Москва»
Спрашиваете, чем было вызвано отставание от зарубежных коллег в советское время? Однозначно не ответишь. Может быть, тем, что Минздрав СССР фокусировался больше на решении проблем с сердечно-сосудистыми заболеваниями, онкологии, абдоминальной хирургии. Потом слишком долго шли споры на тему, что считать окончательной смертью человека, когда можно забирать органы. С течением времени все эти вопросы отпали. Могу сказать, что ныне по количеству трансплантаций печени у детей наш центр вышел в глобальные рекордсмены, а Россия на 5-е место в мире. Мы полностью обеспечиваем потребности маленьких пациентов в нашей стране. В отличие от пересадки сердца. Нуждающихся в ней мы вынуждены посылать до сих пор в Индию. Почему туда? А там очень высокая детская смертность и законы, благоприятствующие донорству. С печенью в этом смысле проще – ведь для пересадки достаточно небольшого фрагмента донорского органа, причём взрослого человека.
Благодаря правильной донорской политике в Москве у нас значительно расширились возможности трансплантации сердца. Наш центр сегодня занимает по числу этих операций первое место в мире – 200 пересадок в год.
Трансплантологи Москвы собрались на конференцию, чтобы обсудить законопроект о донорстве и трансплантации…
Но, несмотря на все эти успехи, мы как страна в целом до сих пор отстаём в трансплантации от передовых стран. Не технологически и не идеологически – а организационно. Организация донорской работы в разных регионах очень разная. А если нет предложения органов – то нет и пересадки. И всё же тенденции здесь скорее обнадеживающие. В 2015 году были внесены поправки в 323-й закон » Об охране здоровья граждан в РФ», которые придали статус медицинской деятельности работе по организации донорства органов. Были выделены федеральные средства на эту работу. И это сразу дало значительный прирост – каждый год по 200 операций. То есть за последние пять лет число трансплантаций в РФ увеличилось на тысячу. Правда, цифры эти все равно пока несопоставимы с американскими, западноевропейскими, японскими, но процесс идёт.
Как следствие разъяснительных компаний в прессе, люди постепенно перестают относиться к телам своих умерших родственников и к своим будущим мёртвым телам с какой-то сумасшедшей ревностью, если не сказать жлобством. Мы стараемся терпеливо разъяснять, отбиваясь попутно от безграмотных и вредных басен про торговлю органами и «чёрных трансплантологов». Помогают нам в этом, кстати, многие представители Русской Православной Церкви и других традиционных религий.
Наши соотечественники ещё, конечно не готовы к такому пониманию проблемы, как, например, ревностные испанские католики, которые с детства усваивают евангельскую суть донорства. Там ведь даже на дверях храмов висят таблички: «Не берите свои органы на небо. Они вам там не понадобятся». Но я вижу и у нас в России явные положительные сдвиги в этом направлении. Люди становятся мудрее…
А помню ли я ту операционную ночь 14 февраля 1990 года? Конечно помню. Ведь она определила всю мою дальнейшую судьбу.
Источник: https://tsargrad.tv
