Успокаивающие цифры и суровая реальность вступили в противоречие. Менее одного процента украинских дронов долетают до целей. Правда, если система ПВО столь эффективна, почему как минимум два десятка нефтеперерабатывающих заводов по всей стране несут ущерб, а граждане сталкиваются с дефицитом топлива? Оказывается, за одним процентом успеха могут скрываться сто процентов проблем.
Украинские дроны всё же долетают до русских НПЗ и наносят урон, с ноткой сдержанного раздражения признал бывший министр обороны, секретарь Совбеза Сергей Шойгу. Но, по его словам, паниковать не стоит: дефицита топлива или срыва отопительного сезона не будет.
Серьёзного урона или вклада в дестабилизацию обстановки в стране с топливом, с уборочной кампанией, отопительным сезоном они не несут и не могут нести,
— жёстко отрезал Шойгу на совещании по защите критической инфраструктуры в Приволжском федеральном округе.
Он подчеркнул: нефтегазовые компании бросают все силы на защиту объектов, а повреждения устраняются молниеносно. Росгвардия и ФСБ, по его словам, работают как единый кулак — комплекс мер по охране ключевой инфраструктуры уже запущен.
«Диванная экспертиза» отменила защиту НПЗ: Почему русские нефтебазы становятся лёгкой целью для вражеских дронов
Шойгу подчеркнул, что менее 1 % украинских дронов, запущенных по России, вообще долетают до цели. Остальные сбиваются в небе.
Военный эксперт Шурыгин посетовал, что необходимые меры защиты приняли лишь недавно. Царьград
Сразу вопрос: а то, что называют «обломки беспилотников», экс-министр учёл? Потому что очень часто нас успокаивают, что, мол, пожар из-за обломков. Типа БПЛА-то сбили, всё хорошо. И люди недоумевают — в чём разница, если есть факт повреждений? На это справедливо указал аналитик и руководитель благотворительного фонда «Соотечественник» Александр Босых:
Даже если это правда — каково раненым и убитым украинскими террористами людям? Им можно дать посмотреть эту статистику и сказать: «ребята, ничего страшного»? Шойгу тратил уйму времени и средств на танковый биатлон. При его руководстве Минобороны отстало на годы от потенциального противника по направлению БПЛА. Его команда обвинена в чудовищных хищениях, которые сказались на ходе СВО. И он воевал с самой эффективной военной структурой в России — ЧВК «Вагнер».
Сколько НПЗ пострадало?
И теперь другой справедливый вопрос: а сколько реально пострадало НПЗ? Точных официальных данных нет, но если брать в расчёт возгорания в связи с «упавшими обломками», то не менее 20 нефтеперерабатывающих заводов получили повреждения разной степени с начала 2024 года. Основной удар получали вторичные установки (атмосферная трубчатка и атмосферно-вакуумная трубчатка), что временно снижает выпуск бензина и дизеля, но не выводит объекты из строя надолго.
За каждую минуту промедления мы платим дорогую цену. Скриншот поста из ТГ-канала «Военный осведомитель»
Согласно открытым источникам, атакам подверглись:
- Астраханский ГПЗ — Астраханская область;
- Афипский НПЗ — Краснодарский край;
- Волгоградский НПЗ — Волгоградская область;
- Ильский НПЗ — Краснодарский край;
- Калужский НПЗ — Калужская область;
- Киришский НПЗ — Ленинградская область;
- Куйбышевский НПЗ — Самарская область;
- Махачкалинский НПЗ — Дагестан;
- Московский НПЗ — Москва;
- Новокуйбышевский НПЗ — Самарская область;
- Оренбургский НПЗ — Оренбургская область;
- Рязанский НПЗ — Рязанская область;
- Салаватский НПЗ – Башкортостан;
- Саратовский НПЗ — Саратовская область;
- Славянский НПЗ — Краснодарский край;
- Сургутский НПЗ — Ханты-Мансийский АО;
- Сызранский НПЗ — Самарская область;
- Туапсинский НПЗ — Краснодарский край;
- Уфимский НПЗ — Башкортостан;
- Усинск НПЗ — Коми;
- Ярославский НПЗ — Ярославская область;
- Усть-Луга — Ленинградская область;
- Кстовский НПЗ — Нижегородская область.
Причём некоторые НПЗ были атакованы несколько раз. И если процент эффективности вражеских дронов составляет менее одного процента, если брать во внимание заявление Шойгу, то почему некоторые русские регионы столкнулись с топливным кризисом? Если что, проблемы с топливом признал и губернатор Хабаровского края Дмитрий Демешин, где эта проблема встала остро.
Россия должна потерпеть поражение. Москва пока не определилась с ответом
Надо прямо признать: топливный кризис есть. Но, конечно, ситуация не настолько критическая, как это пытается выдать противник.
И если взять официальные данные Минобороны о количестве сбитых беспилотников и сопоставить их с числом дронов, которые всё же нанесли удары, то, в принципе, может нарисоваться та самая цифра в один процент, а то и меньше, заметил ветеран войны в Донбассе, военный волонтёр Александр Матюшин:
Однако сам факт заключается в другом: огромное количество украинских БПЛА долетает до территории России. Практически ни один город в европейской части страны, включая столицу нашей Родины, не застрахован от их атак. Но от этого инфраструктуре не становится легче. Бензина в прифронтовых регионах не прибавляется, а цена на него не снижается.
А что с защитой?
Вообще, в истории с нашими НПЗ вопросов в принципе много. Например, что с защитой?
В Сызрани на НПЗ есть команда с ружьями для отстрела беспилотников. Так вот они практически не стреляют, с них требуют полный отчёт по использованию патронов. И если мимо, то получают нагоняй по полной. Уже боятся стрелять, вдруг мимо, потом замают всякой писаниной и объяснениями, почему впустую использовали патрон,
— заметил депутат Госдумы Михаил Делягин.
Стыд. Но наши заводы бомбят из-за неработающих РЭБ: Интервью с разработчиком
Но всё, на самом деле, гораздо проще, чем кажется на первый взгляд. Юрий Баранчик, военный эксперт, прямо пишет, что любое НПЗ — это не просто завод, а огромное производство, вокруг которого вьётся целая сеть дельцов. Они ведут свои «схематозы» с топ-менеджментом, и это уже давно стало нормой.
Открою «большой секрет» — каждый подбитый резервуар или просто любой форс-мажор на НПЗ — это прекрасный повод для менеджмента предприятия списать несколько тонн (десятков тонн), ну, в зависимости от размера форс-мажора, или больше нефти,
— продолжает Баранчик.
Вот основная причина, почему нефтяники до сих пор не защитили свои НПЗ от ударов дронами. Им это не надо. Их прибыли от этого не зависят.
А теперь представьте: дрон долетел, резервуар повреждён, бензин дорожает на рубль — и это уже миллиарды прибыли в кармане за месяц. Парадокс, но он работает.
Грустно признавать, но интересы государства и людей снова расходятся с интересами частных собственников. Без госконтроля ничего не изменится. А его нет, потому что нефтянка — одна из последних «золотых жил», которая даже под санкциями исправно наполняет бюджет. Курицу, несущую золотые яйца, никто резать не станет.
Что с того?
Главный вопрос не в том, сколько именно дронов прорывается — один процент или больше. Вопрос в том, почему этот, казалось бы, мизерный процент ударов оборачивается столь ощутимыми последствиями для всей страны.
И здесь обнажаются проблемы: от бюрократических преград на пути эффективной обороны, когда патроны приходится беречь для отчётности, до системного конфликта интересов, где частная выгода от внезапного форс-мажора для нефтяных менеджеров может оказаться выше, чем государственная потребность в стабильности.
Пока этот разрыв между успокаивающими цифрами и суровой реальностью не будет преодолён, любые заявления о «низкой эффективности» атак противника будут звучать как приговор существующей системе управления и защиты критически важной инфраструктуры.
Источник: https://tsargrad.tv
