Россия в целом положительно оценивает итоги саммита на Аляске, заявил Владимир Путин, выступая на заседании Совета глав государств СНГ. Однако ситуация в кулуарах Кремля явно остаётся непростой. Перед этим замглавы МИД Сергей Рябков сделал пессимистическое заявление по итогам Анкориджа, а помощник президента его опроверг. Что стоит за этими противоречивыми сигналами? Кто же в итоге точнее озвучивает истинную линию Кремля и что задумал Владимир Путин?
Анкоридж: рукопожатие над пропастью
После затянувшегося периода молчания, вызванного последними неоднозначными выступлениями президента США Дональда Трампа, российский лидер наконец высказался о том, что давно беспокоит дипломатов и экспертов по обе стороны океана:
Я уже с некоторыми коллегами обменялся, информировал их о результатах работы в Анкоридже на Аляске с американцами по поводу урегулирования ситуации на Украине. У нас будет возможность ещё совсем узким кругом собраться. Я бы хотел именно в таком узком кругу подробнее информировать о результатах, которые мы в целом оцениваем положительно. И, безусловно, нашу последующую работу по урегулированию конфликта на Украине строим на тех принципиальных положениях, которые мы обсуждали на Аляске.
Слова прозвучали не как дипломатическая формальность, а как взвешенный вердикт человека, который знает цену и миру, и войне. Ведь в Анкоридже встретились не просто президенты — встретились два мира, каждый из которых привык доминировать. Но если для Запада сила — это давление, то для России сила — больше синоним упорства и выдержки.
Встреча на Аляске прошла, конечно, непросто, и эхо от неё долго расходилось по миру противоречивыми оценками. Наталья Цветкова (Институт США и Канады РАН) сравнила саммит в Анкоридже с саммитом в Рейкьявике, когда встречались Горбачёв с Рейганом. Она напомнила, что в тот раз никакое соглашение тоже не было подписано, однако был достигнут реальный прогресс, после которого отношения стали развиваться.
Профессор Дмитрий Евстафьев отметил, что встреча представляла собой нулевую фазу — «расчистку» двусторонних отношений от наследия предыдущих администраций, в том числе и первой администрации Трампа. По его мнению, главная задача на сегодня — формирование институциональной базы в виде соглашения по разным направлениям сотрудничества, без которой российско-американские отношения не могут развиваться в принципе, как и доказал исторический опыт.
Западные эксперты были более пессимистичны. Так, Atlantic Council писал, что саммит «не изменил фундамент войны» и цели России по Украине остались максималистскими, без компромиссов. Аналитики FSI / Stanford заявили, что встреча не продвинула дело урегулирования и Россия сохраняет прежние условия для мира — разоружение Украины, фактически капитуляция.
За этими печальными констатациями явно стояло одно: русский медведь не соизволил встать на задние лапы и принять требования Запада, как щедрый дар. Мир на Украине любой ценой оказался не нужен Кремлю и самому главному человеку в нём.
Ах, какое разочарование. Его можно понять.
Западные эксперты: Анкоридж окончился ничем. Скриншот: atlanticcouncil.org
Разговоры о контурах будущего урегулирования, о взаимных гарантиях и о цене мира — для Москвы вопрос не уступок, а принципа. Путин знает, что не имеет права продавать суверенитет России даже ради красивых заголовков западных СМИ. Он остался верен традиции русского государства — не жечь мосты, но и не склонять голову.
Тень Европы: импульс исчерпан?
Однако волна разочарования после того, как Трамп поддержал идею поставить Киеву ракеты «Томагавк», захлестнула весь дипломатический мир. Наблюдателям показалось, что она достала даже окон сталинской высотки МИД России. Об этом, во всяком случае, вроде бы говорили слова заместителя главы МИД Сергея Рябкова:
Импульс, приданный украинскому урегулированию на саммите на Аляске, в значительной степени исчерпан из-за действий европейцев.
И в этом, конечно, есть доля правды. В Брюсселе не хотят мира, в котором нет их посредничества и заслуги. Для них мир без участия Европы — это потеря смысла и роли. А некоторым горячим головам в Евросоюзе вообще начало казаться, что подготовка к новому «походу на восток» — лучшее средство оживить одряхлевшую экономику Старого Света. Что же касается Киева, то для засевших в нём окончание войны (да ещё на условиях России) хуже кошмара. Ведь тогда будет потеряна их власть, а с нею — деньги и личная безопасность. И придётся ответить за свои дела.
«Пессимистические» слова Рябкова вызвали ожидаемую реакцию в определённых кругах внутри России — всё пропало, впереди затяжная война со всем миром.Фото: Pavel Kashaev/Global Look Press
«Пессимистические» слова Рябкова вызвали ожидаемую реакцию в определённых кругах внутри России — всё пропало, впереди затяжная война со всем миром, которой мы точно не выдержим. Снаружи эхом вторило: бешеный русский медведь не унимается, дайте больше оружия и ракет, чтобы его прибить наконец.
Ответ последовал быстро и недвусмысленно. Помощник президента Юрий Ушаков, человек, чья лексика всегда означает точную позицию Кремля просто в силу близости к главному центру принятия решений, заявил в интервью Первому каналу:
Конечно, эти понимания и договорённости, которые достигнуты были в Анкоридже, не всем нравятся. Они не нравятся, например, европейцам, украинскому режиму. То есть не нравятся тем, кто не хочет добиться мирного урегулирования украинского кризиса. Так что какие-то там заявления о том, что импульс в Анкоридже исчезает или импульс исчерпан… Это высказывание совершенно неверное.
Со стороны можно подумать, что между МИД и Кремлём произошло рассогласование, что глава российской дипломатии Сергей Лавров, его заместитель Сергей Рябков и Администрация президента забыли служебные телефоны друг друга или не сошлись в оценках ситуации.
Конечно, в реальности всё намного сложнее. И в то же время проще.
Помощник президента комментирует ситуацию журналисту. Скриншот: соцсети
Тот, кто стоит на берегу реки
Заявление Рябкова, как удар стилетом, выпустило пар из скептиков и пессимистов, которые говорили о провале Анкориджа как дипломатической воли Москвы к миру на своих условиях. А комментарий Ушакова их прихлопнул. Его слова стали сигналом своим и чужим: Россия не сворачивает с выбранного пути и не поддаётся на провокации. У неё есть цель, и эта цель будет достигнута, невзирая на чьи-то эмоции, оценки и реакции.
Нравится, не нравится — терпи, моя красавица.
Стоическое терпение Путина, не желающего обращать внимание на резкие манёвры Белого дома, — не самоуспокоение и не усталость, а стратегия. Кремль воспринимает слова Трампа как символическую дань западному истеблишменту, с которым президент США должен считаться из-за системы сдержек и противовесов. Но не более того. Эксперты и журналисты лают, а караван идёт — и это русский караван мира.
Словно желая подчеркнуть и разжевать это для тех, кто оглох в своём глобалистском танке, в Кремле снисходительно одобрили желание Трампа получить Нобелевскую премию мира:
Да, я думаю, в данный момент поддержали бы, если бы нас спросили,
— рассказал Ушаков журналисту Александру Юнашеву.
Не из сентиментальности, а из расчёта: если шаг к миру будет сделан, пусть даже чужими руками, Россия готова признать это. Для державы, которая пережила холод, голод и 11 лет санкций, признание добра с чужой стороны — проявление спокойной силы.
Так рождается новое понимание русского терпения. Это не бездействие, а удержание границ, на которых другие срываются в бессильную ярость. Европа суетится, Вашингтон меняет тактику, как карты, а Россия просто стоит на своём. Потому что знает: время само расставит точки над Ё, и это случится весьма скоро.
Путин действует не в логике эмоций ярости и мщения, а в логике русской христианской цивилизации: зло нужно побеждать добром.
И в этом, как ни парадоксально могло бы показаться ястребам продавленных диванов, заключается сила: Россия выигрывает терпением, побеждает временем. Потому что время работает на тех, с кем правда.
Источник: https://tsargrad.tv
