МАТЕРИАЛЫ ВЕСТНИКА СЕРБСКИЙ КРЕСТ

Главная страница портала СТОЯНИЕ ЗА ИСТИНУ

МАТЕРИАЛЫ ВЕСТНИКА СЕРБСКИЙ КРЕСТ

АРХИВ ОБНОВЛЕНИЙ

СТАТЬИ К.ГОРДЕЕВА

АНТИГЛОБАЛИЗМ

ПРОБЛЕМА ИНН

ВЛАСТЬ ЗВЕРЯ

ЮРИДИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА

АНАЛИТИКА

СЧЕТЧИКИ

Епископ Фотий Триадицкий. "Роковой шаг по пути к отступлению..." [an error occurred while processing this directive]

Версия для печати

НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ

От редакции: Работа владыки Фотия особенно актуально звучит сейчас, когда то один, то другой иерарх РПЦ МП говорит (по указке ВСЦ) о необходимости собрать уже в 2004 г. «Всеправославное совещание» (оно же – Восьмой Вселенский собор) чтобы составить «для всех православных Церквей» «канонический кодекс» (а разве у нас уже нет Книги Правил и Номоканона?). Для этого спешно соединяются воедино осколки Русского Православия – не ради единства во Христе, а ради единства в многообразии, ради того, чтобы на очередном экуменическом сборище можно было показать «представителей от всех православных Церквей», дабы не вышло конфуза – как в 1923-м. Аналогия с Константинопольским «Всеправославным конгрессом» самая прямая и самая печальная.

Епископ Фотий Триадицкий*.

Роковой шаг по пути к отступлению.

О "Всеправославном конгрессе" в Константинополе.

В своем труде "Церковно-календарный вопрос", появившемся более четверти века тому назад, с целью обосновать богословски церковно-календарную реформу, проведенную в Болгарии в 1968 году, проф. Т. Сыбев (известный экуменист, долголетний заместитель генерального секретаря ВСЦ) неоднократно упоминает т. н. " Всеправославный конгресс", который состоялся 10 мая - 8 июня 1923 г. в Константинополе. Автор приводит и решение этого конгресса относительно "исправления юлианского календаря", то есть замены его так называемым новоюлианским календарем, который до 2800 года фактически совпадает с западным григорианским календарем. Проф. Сыбев без стеснения ссылается на Константинопольский конгресс, называя его " Православным совещанием". Для него, как и для всех сторонников календарной реформы, этот конгресс имеет бесспорный авторитет церковного форума. Однако, замалчивание фактов не может прикрыть серьезных канонических недостатков Константинопольского конгресса. По словам проф. С. Троицкого, "несомненно, будущий историк Православной Церкви должен будет признать конгресс 1923 г. самым печальным событием ее жизни в XX веке". Назвавший себя без всякого основания "всеправославным", конгресс в Константинополе открывает путь к перемене святоотеческого церковного календаря (эортология) и к вторжению модернизма в Православную Церковь. Несмотря на то, что сначала его решения были отвергнуты почти всеми поместными Православными Церквами, Константинопольскому конгрессу удалось разрушить литургическое и календарное единство Православной Церкви - Реформированный календарь стал постепенно вводиться во многих поместных Церквах. От этого произошло печальное разъединение в богослужебной практике отдельных поместных Церквей, а также и в самих Церквах, официально воспринявших это противоканоническое новшество.

Каков был тогда духовно-идейный климат, породивший этот "Всеправославный" конгресс в Константинополе? Кто был его инициатором? Каковы его состав и канонический статус? Какова его деятельность и решения? Вот основные вопросы, которые будут рассмотрены здесь вкратце.

Конец XIX в. и первые десятилетия XX в. отличаются глубокими потрясениями и переменами в духовной жизни православных народов. С одной стороны, среди интеллигенции и высших общественных кругов быстро развивается и окончательно утверждается светский материалистический способ мышления и восприятия духовных ценностей под влиянием могучих новоязыческих течений в западной культуре. С другой стороны, в богословские и церковные круги начинают проникать идеи зарождающегося протестантского экуменизма - Православные иерархи и богословы начинают постепенно отзываться на призывы к "объединению всех христиан", объединению не по единственно возможному пути, то есть, по пути возвращения отпавших в Единую Неделимую Православную Церковь Христову, а через поиски общего языка, общих действий, и даже молитвенного общения между различными исповеданиями, что исключает самую мысль о покаянном возвращении в Православную Церковь постепенно отпавших от нее.

…………

Под косвенным влиянием сильных прогрессистских и революционных идей, целенаправленно внедряемых масонством, усиливается и религиозное свободомыслие на православной почве. Оно особенно характерно для т. н. русского "религиозного возрождения" в первые десятилетия нашего века. Именно религиозное свободомыслие подготавливает почву для обновленчества - этой первой "церковной" формы "православного" модернизма (своеобразного протестантизма "восточного обряда" ) в нашем столетии. Обновленчество является религиозным течением, типичным как для послереволюционной России в крайне грубых формах, так (с соответствующей спецификой) и для эллинского православного мира 20-х годов. Сопоставительной иллюстрацией обновленческих тенденций являются собор "Живой церкви" в России и "Всеправославный конгресс" в Константинополе, состоявшиеся почти в одно и то же время (мае-июне 1923 г.). Несмотря на то, что Константинопольский конгресс принимает решение в защиту русского Патриарха Тихона и, как будто, отделяет себя от живоцерковников, решения обоих форумов почти одинаковы: они устанавливают изменение церковного календаря, допускают второй брак для духовных лиц, издают и другие подобные этим постановления и обсуждают реформы в духе религиозного либерализма, немыслимого за несколько лет до того.

Решительный поворот Константинополя к экуменически настроенной церковной политике выразился определенно в послании-энциклике, опубликованной в январе 1920 г. местоблюстителем патриаршего престола, Брусским митрополитом Дорофеем (1919-1921 гг.) под названием "К Христовым Церквам всего мира". Этой резкой апостасийной перемене Вселенской патриархии по отношению к экуменизму предшествовали и сопутствовали многие идейно-политические факторы.

По окончании Первой Мировой войны Греция - страна-победительница. Поражение Турции приносит небывалый успех политической группировке, возглавляемой масоном Елевферием Венизелосом (1864-1936 гг.). Благодаря ее усилиям, в мае 1917 г. Греция становится окончательно на сторону Антанты и объявляет войну государствам Тройственного союза. После окончания войны, в силу Нейского (1919 г.) и Севрского (1920 г.) мирных договоров, Греция получает Северный Эпир, западную и почти всю восточную Фракию, Эгейские острова Имроз и Тенедос, Додеканес, а также значительные территории в Малой Азии с центром Смирной. Однако партия Венизелоса не удовлетворяется этими приобретениями, а усиленно стремится к возрождению древней Византийской империи со столицей Константинополем. Союзническая оккупация города (16 марта 1920 г. - 6 октября 1923 г.) как будто приблизила осуществление этих желаний. Именно таким политико-националистическим настроениям поддаются руководители церковных кругов в Константинополе, где в это время преобладают политические сторонники Венизелоса. Вселенская патриархия даже начинает обращаться по некоторым гражданским вопросам не к турецкому правительству, а к английским оккупационным властям. В качестве местоблюстителя патриаршего престола, митрополит Дорофей посещает в 1920 г. страны Западной Европы, в том числе и Англию, для того, чтобы расположить правящие круги этих стран в пользу Греции. Он даже обращается к великим державам с предложением уничтожения турецкого государства. Эти национально-политические интересы Константинопольских иерархов, их надежда получить помощь от Антанты против Турции, а также распространяющийся христианский либерализм, быстро развивающееся в послевоенные годы экуменическое движение, прямое вмешательство политических лиц и иерархов-масонов в дела Церкви - вот основные факторы, которые направили Константинопольский престол к идеям экуменизма и к активному сотрудничеству с западными экуменическими организациями.

Еще в начале послания-энциклики 1920 г. заявляется, что Константинопольская Церковь считает совместимым взаимное сближение и общение различных "Христианских Церквей" с наличием догматических различий между ними. В послании-энциклике инославные общности именуются "почитаемыми Христианскими Церквами", которые "не являются чуждыми и далекими, но родственными и близкими во Христе". Они также называются "сонаследниками, составляющими одно тело и сопричастными обетованию Божию во Христе", и даже предлагается основать "Общество Церквей". В качестве первого шага к сближению, послание-энциклика предлагает "принятие единого календаря для одновременного празднования главных христианских праздников". Но этот документ запечатлел не только начало предательства Константинополя и его сближение с ересью экуменизма. Он был и противозаконным, ибо, являясь по существу обращением одной из поместных Православных Церквей к еретическим общностям, именуемым ею "Христовыми Церквами всего мира", энциклика говорит самозванно от имени всех поместных Церквей, т. е. от лица всей Православной Церкви, и это по исключительно важным догматическим и каноническим вопросам. Таким образом, энциклика является первой публичной попыткой Константинопольского престола подменить собою авторитет Единой Православной Церкви (здесь и далее выделено редакцией – «ПиП»).

В соответствии с энцикликой 1920 г., опубликованной и распространенной без согласия других Церквей-сестер, Вселенская патриархия входит в официальное сотрудничество с представителями экуменического движения и в августе 1920 г. участвует в предварительной конференции по вопросам веры и устройства в Женеве.

Приблизительно через год новоизбранный Вселенский патриарх Мелетий IV (1921-1923 гг.), о котором ниже будет сказано подробнее, в своем слове при интронизации заявляет:

"Я отдаю себя на служение Церкви, чтобы с ее первого престола способствовать развитию, насколько возможно, более тесных дружеских отношений с неправославными христианскими церквами Востока и Запада, для продвижения дела объединения между теми и другими". То же самое экуменическое кредо исповедует друг и единомышленник Мелетия IV - Афинский архиепископ Хризостом (1923-1938 гг.), введший новый календарь в Элладской Церкви. Вот что говорит он в своем интронизационном слове: "...Для такого сотрудничества (с инославными. - Еп. Ф.) нет необходимости в предварительных условиях или... в догматическом единстве, ибо единство христианской любви является достаточным". Тесная связь вдохновленной националистическими стремлениями константинопольской иерархии с послевоенной европейской политикой, с экуменическим движением и с масонскими кругами в Греции и за ее рубежом дает свой самый горький плод в начале 20-х годов, когда на константинопольский престол восходит вдохновитель и организатор "Всеправославного" конгресса 1923 года вышеупомянутый Мелетий IV (1871-1935 гг.).

Кто такой Мелетий Метаксакис?

Его имя в миру - Эммануил Метаксакис. Он родился 21 сентября 1871 г. в селе Парсас на о. Крите. В 1889 г. он поступает в семинарию Всесвятого Креста в Иерусалиме. В 1892 г. принимает монашеское пострижение с именем Мелетий и рукополагается в иеродиаконы. В 1900 г. заканчивает богословский факультет Креста и назначается Иерусалимским патриархом Дамианом на должность секретаря Св. Синода. В 1908 г. за "противобожегробскую деятельность" Мелетий изгоняется из святых мест патриархом Дамианом вместе с тогдашним архимандритом Хризостомом, будущим Афинским архиепископом". В 1910 г. Мелетий Метаксакис избран Китайским митрополитом на о. Кипре. Еще в предвоенные годы митрополит Мелетий начинает успешные переговоры в Нью-Йорке с представителями Епископальной церкви Америки с целью "расширения взаимоотношений между двумя Церквами".

После смерти патриарха Иоакима III (13.11.1912 г.) Мелетий выдвигает свою кандидатуру на Константинопольский престол. Но Св. Синод решает, что "с канонической точки зрения" он "не может быть зарегистрирован как кандидат на патриарший престол в Константинополе". В 1918 г., благодаря своим политическим знакомствам и связям, он противозаконно возводится на архиепископский престол в Афинах, но после очередной политической перемены лишен кафедры. Будучи Афинским архиепископом, Мелетий с группой своих единомышленников посещает Англию и ведет переговоры в благосклонном смысле о воссоединении англиканства с Православной Церковью. В феврале 1921 г. Мелетий посещает США. В сообщении тогдашнего греческого посла в Вашингтоне, отправленном начальнику Фессалоникийской префектуры 17 декабря 1921 г., говорится, что Мелетий "в богослужебном облачении принимал участие в богослужении в англиканском храме, коленопреклоненно молился вместе с англиканами перед их престолом и целовал его, затем произнес проповедь и благословил находящихся в храме". Между тем, на основании жалобы, поданной против Мелетия Метаксакиса университетским проф. Павлом Каролидисом, было заведено предварительное следствие, которое устанавливает, что Мелетий должен быть вызван на суд Священным Синодом Элладской Церкви. 21 ноября 1921 г. ее Св. Синод издает распоряжение "о произведении следствия против Мелетия". Однако, в то же самое время как следствие проводится в ущерб Метаксакису, совсем неожиданно, 25 ноября 1921 г., он избирается Константинопольским патриархом. Независимо от этого Св. Синод Элладской Церкви 29 декабря 1921 г. низвергает из священного сана Мелетия Метаксакиса за ряд церковных проступков и за учинение раскола". Несмотря на это решение, 24 января 1922 г. совершается интронизация Мелетия Метаксакиса на Вселенский патриарший престол. Под сильным нажимом разных политических сил низвержение Мелетия было противоканонично снято Элладской Церковью 24 сентября 1922 г. В незаконный выбор Мелетия патриархом вмешиваются политические круги около Венизелоса, а также Англиканская "церковь".

Вот что рассказывает об этих событиях митрополит Константинопольского патриаршего Синода Герман (Каравангелис): "В 1921 г. мое избрание Вселенским Константинопольским патриархом было несомненно. Из 17 голосов... 16 были за меня. Тогда один мой друг, мирянин, предложил мне больше 10 000 лир для того, чтобы я отказался в пользу Мелетия Метаксакиса. Естественно, я отверг его предложение с негодованием и отвращением. Однако, неожиданно ночью перед выборами меня посетила дома делегация общества "Национальной обороны" и стала горячо просить меня снять свою кандидатуру в пользу Мелетия Метаксакиса. Члены делегации сказали, что он имеет возможность внести для нужд Патриархии 100.000 $ и, поскольку у него самые приятельские отношения с протестантскими епископами в Англии и Америке, он был бы полезным для национальных целей. Поэтому национальные интересы требуют, чтобы патриархом был выбран Мелетий Метаксакис. Таково было и желание Елевферия Венизелоса. Всю ночь я думал над этим предложением, - продолжает митрополит Герман. - В Патриархии царил экономический хаос. Афинское правительство перестало посылать субсидии, а других доходов не было. Подобающее регулярное жалование не было выплачено за 9 месяцев, благотворительные учреждения Патриархии находились в тяжелом экономическом положении. Ради этого и ради народного блага, - рассказывал введенный в заблуждение иерарх, - я принял предложение..." Таким образом, к общему изумлению, на следующий день, 25 ноября 1921 г., Мелетий Метаксакис стал Константинопольским патриархом.

Неканоничность сего выбора обнаруживается и в следующем факте. За два дня до этого, 23 ноября 1921 г., в Константинопольском Синоде было внесено предложение по каноническим причинам отложить избрание патриарха. Большинство из членов Синода голосовало за принятие этого предложения. Однако, в самый день выбора голосовавшие в пользу этого предложения были заменены другими архиереями, что обеспечило избрание Мелетия патриархом. По этому поводу 20 декабря 1921 г. в Салониках состоялось заседание большей части архиереев Константинопольской патриархии. Они объявили, что "выбор Мелетия Метаксакиса проведен при явном нарушении Священных Канонов", и предложили произвести "действительный и каноничный выбор Константинопольского патриарха".

Несмотря на все это, Мелетий закрепляется на патриаршем престоле. В 1922 г. под его давлением Константинопольская Церковь, без предварительного уведомления прочих поместных Православных Церквей, признает оспариваемую даже и Римом действительность англиканской иерархии. В 1923 г. он созывает "Всеправославный" конгресс (10 мая-8 июня). 1 июня духовные лица и миряне, негодующие против патриарха-новатора, созывают митинг, который заканчивается нападением на Патриархию с целью низвержения Мелетия и изгнания его из Константинополя. 1 июля 1923 г., под предлогом болезни и необходимости лечения, Мелетий Метаксакис покидает Константинополь. А 20 сентября 1923 г., под давлением греческого правительства и при посредничестве Афинского архиепископа Хризостома, уходит в отставку с должности Вселенского патриарха.

В 1926 г. Мелетий избран вторым кандидатом на овдовевший Александрийский патриарший престол. Первым избранником был Нубийский митрополит Николай. Согласно установленной практике, патриархом должен быть провозглашен первый кандидат. Однако, египетские власти с опозданием на целый год утверждают "избрание" Мелетия (20 мая 1926 г.).

"Ценою недовольства и разделения" он вводит в епархии Александрийского патриархата новый календарь. Еще будучи Вселенским патриархом, Мелетий устанавливает связи с русскими обновленцами. В послании обновленческого Синода по поводу избрания Мелетия на Александрийскую кафедру, между прочим, говорится: "Священный Синод (обновленческий - Еп. Ф.) с сердечной признательностью вспоминает о той моральной поддержке, которая была оказана Вашим Блаженством, в бытность Вашего Блаженства Константинопольским Патриархом, Священному Синоду вступлением в каноническое общение с ним как единственно законным органом Русской Православной Церкви" (см. приложение).

В 1930 г. во главе церковной делегации Мелетий Метаксакис принимает участие в Ламбетской конференции и ведет переговоры о "воссоединении" англикан с Православной Церковью.

Будучи уже смертельно больным, Мелетий выставляет свою кандидатуру на место Иерусалимского патриарха, но избрания не удостаивается. По этому поводу митрополит Керкиры Мефодий Кондостанос (1942-1967 гг.) пишет: "Беглец со святых мест, из Китии, из Афин, из Константинополя, Мелетий Метаксакис - непостоянный и неспокойный властолюбивый дух, злой демон" не поленился и из Александрии навязаться в своем стремлении занять Иерусалимский патриарший престол". Мелетий Метаксакис умирает 28 июля 1935 г. и похоронен в Каире. После всех этих данных из биографии Мелетия едва ли кто-либо удивится факту, что он был масоном. Непосредственно после его избрания Китийским митрополитом, Мелетий принимает масонское посвящение в Константинополе и становится членом масонской ложи "Гармония", о чем сообщает журнал "Руаёоге-Едиегге" (том 4, 4.7-8, 1935 г.).

В 1967 г. учредительный комитет "Масонского бюллетеня", органа великой ложи Греции, поручает масону Александру Зервудакису написать монографию и в ней "изобразить еще одну сияющую звезду, которая блеснула и озарила небосклон Греческой Православной Церкви". Зервудакис составляет обширную биографию Мелетия Метаксакиса, с которым он встречался еще в Константинополе в трагические для Греции дни, после ее поражения в войне с Турцией в 1922 году. "Я его приветствовал так, как масон приветствует масона, - пишет Зервудакис. - Он улыбнулся и сказал мне: "Вижу, что вы меня понимаете". Из монографии Зервудакиса мы узнаем, что Мелетий впервые встретился с масонами в Константинополе в 1906 г. Прямое сотрудничество Мелетия с греческими масонскими кругами в Константинополе относится к 1908 году. Масоны, с которыми он поддерживал контакт, начали действовать усиленно, чтобы заставить "исследовательский и любознательный дух Мелетия... решиться... последовать примеру очень многих английских и других иностранных епископов и... посвятить себя таинствам, скрытым в масонстве". Мелетий записан в Константинопольскую ложу "Гармония" под № 44. Масонское посвящение он принимает в 1909 г. По этому поводу Зервудакис подчеркивает: "Я помню, с какой гордостью и радостью все братья говорили о посвящении Мелетия, избранного тогда в нашу ложу". "После своего посвящения, - продолжает Зервудакис, - брат Мелетий развивал масонскую деятельность везде, где бы он ни находился во все время своей бурной жизни". "Очень немного таких, - пишет в заключение греческий масон, - которые, как брат Мелетий, приняли масонство и сделали его своим жизненным опытом. И было для нас настоящей потерей то, что он был призван... так скоро в вечность..."

Главными соратниками противозаконно избранного на Константинопольский престол Мелетия в проведении календарной реформы были уже упоминаемый архиепископ Хризостом Пападопулос, неканонично избранный на Афинскую кафедру, и проф. Афинского Богословского факультета Гамилькар Аливизатос. В 1923 г. греческое правительство созывает Избирательный Синод из 5 человек, который 23 февраля 1923 г. выбирает тремя голосами нового Афинского архиепископа - проф. богословия архимандрита Хризостома Пападопулоса. В его пользу была изготовлена рекомендация Афинского Богословского факультета, "по инициативе проф. Г. Аливизатоса и с одобрением Е. Венизелоса и патриарха Мелетия Метаксакиса". Проведенные выборы были неканоничны. Однако, через два дня Хризостом все-таки был рукоположен во архиепископа Афинского только тремя голосовавшими за него архиереями. В то же самое время вышеупомянутый митрополит Герман (Каравангелис) готовился покинуть Афины. Тогда многие из его друзей предложили его кандидатуру на место Афинского архиепископа. Но министр-председатель Гонатас созвал синодальных архиереев и убедил их избрать Хризостома Пападопулоса.

Итак, церковно-календарная реформа, проведенная на "Всеправославном" конгрессе в 1923 г. задумана и осуществлена в основном неканоничным Афинским архиепископом Хризостомом и низвергнутым митрополитом Мелетием Метаксакисом, противозаконно избранным на Константинопольский престол и проф. Г. Аливизатосом. Оба "иерарха" поддерживали тесные связи с протестантами Англии и Америки. Оба получили свои кафедры при активном вмешательстве светской власти. Поэтому и оба должны были подчиняться выдвинувшим их кандидатуры масонским и политическим кругам.

"Люди, получившие власть, являются рабами тех, кто дал им свое благоволение", - говорит святитель Василий Великий.

Еще в 1919 году, во время своего неканонического пребывания на афинском архиепископском престоле, "вольный каменщик" Мелетий Метаксакис поднимает перед Синодом Элладской Церкви вопрос об изменении церковного календаря. Мелетий предлагает создать комиссию для изучения этого вопроса. Синод Элладской Церкви одобряет его предложение и издает соответствующее распоряжение. Организованная комиссия посылает Синоду следующий окончательный текст: "По мнению комиссии, перемена юлианского календаря, если это не противоречит каноническим и догматическим основаниям, может осуществиться при условии согласия всех остальных Православных автокефальных Церквей и, прежде всего, с согласия Константинопольской патриархии, которой было бы необходимо предоставить инициативу всякого рода действий в этой области, при условии не переходить на григорианский календарь, а составить новый, более точный в научном отношении календарь, свободный и от других недостатков обоих употребляемых календарей - юлианского и григорианского". Это внутренне неустойчивое и дипломатически взвешенное в своих выражениях предложение без особой аргументации считает необходимой перемену церковного календаря. Одновременно с этим оно старается сохранить нужное приличие, говоря о канонических и догматических основаниях и требуя соборного решения. Впоследствии эти условия будут полностью забыты.

Решения комиссии являются новым шагом к столь желанной Мелетием и его "товарищами" календарной реформе. На своем заседании 20 мая 1919 г. Синод Элладской Церкви единодушно принимает мнение Мелетия о том, что "государство свободно принять григорианский календарь как европейский, а до создания нового научного календаря для Церкви остается в силе юлианский календарь". Синод отправляет греческому правительству это мнение вместе с решением комиссии о календарной реформе. На этом же заседании Мелетий произносит, между прочим, и следующие знаменательные слова: "Положение Православной Церкви в России сейчас изменилось, и есть более благоприятные перспективы на сближение с Западом". И далее Мелетий подчеркивает: "Считаем, что необходимо переменить календарь".

После своего молниеносного и незаконного восшествия на Константинопольский престол, Мелетий Метаксакис продолжает работать упорно и методично в этом направлении. Он берет на себя рекомендуемую комиссией при Синоде Элладской Церкви инициативу и в послании от 3 февраля 1923 г. "к Блаженнейшим и Высокопреосвященнейшим предстоятелям Святых Православных Церквей Александрии, Антиохии, Иерусалима, Сербии, Кипра, Греции и Румынии" ставит вопрос об изменении церковного календаря. В послании указываются следующие мотивы для календарной реформы:

Вопрос о календаре существует давно, "но особую важность приобретает в наши дни", когда "становится все более явной необходимость употребления единого общего календаря, одинакового с календарем, которым пользуются в остальной части Европы и Америки. Православные государства одно за другим воспринимают "европейский календарь". Трудность употребления двух календарей в общественной жизни очевидна, поэтому " отовсюду отправляются к Церкви пожелания и просьбы найти способ установить один общий календарь в светской и религиозной жизни, не только для того, чтобы православному быть в гармонии с самим собою как гражданину и христианину, но и чтобы способствовать... всехристианскому единству, при котором все призванные во имя Господа, могли бы праздновать в один и тот же день Его Рождество и Воскресение". Те же самые мотивы патриарх Мелетий приводит и в своем вступительном слове при открытии "Всеправославного" конгресса.

Очевидно, что прямые основания для церковно-календарной реформы имеют свои корни не в Предании, богословии, литургической жизни и канонических нормах Православной Церкви, а в горизонтальных измерениях полурелигиозного, полусветского мышления, в экуменическом культе политико-религиозной идеи "христианского единства".

В своем послании Метаксакис призывает "предстоятелей Святых Православных Церквей дать свое согласие на создание Комиссии с участием представителей от каждой из них для заседания в Константинополе сразу же после предстоящего праздника Божественной Пасхи, чтобы обстоятельно изучить календарный вопрос и другие спешные всеправославные вопросы и указать способ их канонического разрешения".

Послание Мелетия не встречает положительного отзвука со стороны старейших после Константинополя древних патриархатов: Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Однако, несмотря на это, 10 мая 1923 г. в Константинополе под председательством Мелетия Метаксакиса вышеупомянутая комиссия начинает свою работу. В ее заседаниях принимают участие 9 членов: шесть епископов, один архимандрит и двое мирян. Вот имена ее участников.

От Константинопольской патриархии - трое представителей: патриарх Мелетий IV - председатель, Кизический митрополит Каллиник, В. Антониадис - мирянин, проф. Халкинского богословского института.

От Кипрской Церкви: Никейский митрополит Василий (впоследствии Вселенский патриарх 1925-1929 гг.).

От Сербской Церкви: Черногорский и Приморский митрополит Гавриил (впоследствии Сербский патриарх, +1952), д-р Милутин Миланкович - мирянин, проф. математики и механики в Белградском университете.

От Элладской Церкви: Драчковский митрополит Иаков.

От Румынской Церкви: архимандрит Юлий (Скрибап).

В комиссии принимает участие и Алеутский и Североамериканский архиепископ Александр (Немоловский), находившийся тогда в невыясненном каноническом положении и который в сущности не был ничьим представителем. (Против этого епископа были отправлены серьезные канонические обвинения со стороны Русского Архиерейского Синода Заграницей. Впоследствии он перешел в евлогианский экзархат, под юрисдикцию Вселенского патриарха).

Кроме упомянутых 9 участников, на первых заседаниях конгресса присутствует и находившийся в то время в Константинополе Кишиневский и Хопшский архиепископ Анастасий (Грибановский), член Русского Архиерейского Синода Заграницей. На первом же заседании 10 мая 1923 г. он категорически заявляет, что не имеет "определенных инструкций по календарному вопросу от русских карловацких иерархов", и вскоре покидает это необычное собрание.

Церковный форум такого состава назвать "Всеправославным" есть, мягко говоря, произвол. На нем отказались присутствовать представители трех старейших после Константинопольского патриархатов: Александрийского, Аитиохийского и Иерусалимского. Не участвовали в конгрессе и Московская патриархия, Синайская архиепископия, а также Болгарская Православная Церковь (Вселенская патриархия тогда считала ее схизматической). Надо отметить не только отсутствие там более половины поместных Православных Церквей, но и сомнительные полномочия самих участников. По мнению проф. С. Троицкого, выдающегося богослова и канониста, выяснявшего церковно-правовую сторону рассматриваемого вопроса, члены конгресса не имели права выражать мнение своих Церквей, т. к. поместные Церкви тогда еще не выработали на основании предварительно созванных местных архиерейских соборов свое определение по вопросам, вошедшим в программу конгресса. При этом положении делегаты могли по существу выражать "только свое частное, личное мнение" или, в лучшем случае, мнение своих Синодов, которые, однако, не имели права решать общецерковные канонические, а еще менее - догматические вопросы. Проф. Троицкий оценивает с церковно-правовой точки зрения "Всеправославный конгресс как частное собрание нескольких лиц, которые поставили перед собою задачу рассмотреть некоторые вопросы, волнующие в настоящий момент Православную Церковь, и выразить свое мнение по этим вопросам". Однако, вопреки этой канонической неправомерности конгресса в отношении состава и полномочий, патриарх Мелетий самоуверенно заявил в одном из своих выступлений: "Мы работаем как комиссия всей Церкви".

И как "орган" церковного законодательства, конгресс 1923 г. является уродливым прецедентом. Созванный и начавший свою деятельность как "Комиссия Православных Церквей" или "Всеправославная комиссия", на третьем своем заседании, 18 мая 1923 г., он переименован во "Всеправославный конгресс". Проф. Троицкий отмечает, что впервые в истории Православной Церкви, в которой до сих пор был только один орган общецерковного законодательства - соборы, сейчас эту задачу берет на себя какой-то "Всеправославный конгресс", "учрежденный по примеру пан-англиканских конгрессов... и политических конгрессов и конференций". В своем меморандуме от 14 июля 1929 г. к Архиерейскому собору Элладской Церкви Кассандрийский митрополит Ириней (+1945) с негодованием пишет: "Какое право имел этот пришлец (Мелетий Метаксакис) без мнения митрополитов Вселенского престола созвать Всеправославный конгресс? И согласно какому закону или канону предстоятель одной поместной Церкви мог отменять решение всех восточных патриархов по вопросу календаря и пасхалии, принятое выдающимися патриархами - Константинопольским Иеремией II, Александрийским Мелетием Пигасом, Антиохийским Иоакимом и Иерусалимским Софронием? Допустимо ли в гражданских делах, чтобы низшая судебная инстанция отменяла решение высшей?"

Обобщая, скажем: согласно святым канонам, церковные вопросы поместного и вселенского значения обсуждаются и решаются единственно Собором епископов, имеющих паству и епархии, а не "конгрессами", "совещаниями" или "конференциями". С церковно-правовой точки зрения "Всеправославный" конгресс в Константинополе неканоничен по своему составу, полномочиям и функциям. Поэтому его решения, принятые совершенно неправомерно, как бы от липа всей Православной Церкви, не могут иметь никакого значения для поместных Православных Церквей. Ниже мы увидим, что и сами решения по своему содержанию находятся в резком противоречии с канонами Православной Церкви.

Очертим бегло работу Конгресса 1923 г. Она протекает в 11 заседаниях от 10 мая до 8 июня 1923 г. и не ограничивается только вопросом о реформе церковного календаря. На втором заседании 11 мая 1923 г. Патриарх Мелетий перечисляет следующие "канонические и церковные вопросы", по которым комиссия должна была выработать свое мнение:

1. Вопрос о перемещении больших праздников в память святых на ближайший воскресный день с целью уменьшить количество неприсутственных дней.

3. Вопрос о браке духовных лиц:

а) епископский сан и брак;

б) второй брак овдовевших диаконов и священников;

в) необходимо ли таинству священства непременно следовать после таинства брака?

4. Вопрос о богослужениях.

5. Посты.

6. Необходимость созывать каждый год всеправославные соборы.

К шести вышеупомянутым пунктам добавляются еще и вопросы о возрасте рукоположения, о подрезывании волос, об одежде клириков. Все они, во главе с вопросом о календаре, ставятся на обсуждение со следующими, присущими послевоенному "православному" либерализму, обновленческими тенденциями: отменой церковного юлианского календаря для неподвижных и подвижных праздников, с допущением возможности, чтобы Пасха стала неподвижным праздником, зафиксированным в определенный воскресный день; готовностью принять всякую новую, более совершенную в научном отношении календарную систему, не исключая даже отказа от седмичного порядка дней; допущением женатого епископата, второго брака священнослужителей, соответственно - брака после рукоположения; сокращением продолжительности богослужений и постов.

Обсуждается также и возможность объединения англикан с Православной Церковью. Так, например, на пятом заседании конгресса 23 мая 1923 г. присутствует в качестве гостя бывший оксфордский епископ Гор вместе с сопровождающим его англиканским священником Бэкстоном. Гость занимает место справа от патриарха Мелетия и вручает ему два документа. Один из них содержит подписи 5000 англиканских священников, которые объявляют, что на их взгляд не существует препятствий для полного объединения с православными. Другой документ представляет собою доклад об условиях объединения. Гор выражает свою большую радость, что присутствует на Всеправославном конгрессе, "собравшемся для того, чтобы обсудить различные церковные вопросы и, главным образом, вопрос календаре". " Для нас, живущих на Западе, - подчеркивает англиканский "епископ", - было бы большим духовным удовлетворением иметь возможность праздновать совместно (с православными) главные христианские праздники: Рождество, Воскресение, и Пятидесятницу". Напомним, что сам Мелетий Метаксакис указал в своем послании к предстоятелям семи поместных Православных Церквей, что календарная реформа необходима, "чтобы содействовать всехристианскому единству, чтобы все, призванные именем Господа, праздновали в один и тот же день Его Рождество и Воскресение". Всего лишь спустя три года после оглашения энциклики Константинопольской патриархии от 1920 г. налицо и опыт осуществления первого шага к сближению с инославными, предусмотренный ею - "принятие единого календаря для одновременного празднования великих христианских праздников". Впрочем, неудивительно, что задолго до того, как конгресс принял эти решения, патриарх Мелетий обращается к англиканскому епископу Гору, прося его уведомить Кентерберийского архиепископа, что "мы расположены принять новый календарь, который бы Запад изобрел в будущем". Тенденция, предначертавшая решение "Всеправославного" конгресса по календарному вопросу, здесь выражена с полной откровенностью.

Главный вопрос, который обсуждает Константинопольский конгресс, - это принятие т.н. "новоюлианского", или "исправленного юлианского" календаря проф. М. Миланковича - одного из участников конгресса. Этот календарь фактически совпадает с григорианским до 2800 года, когда появится в высокосных годах разница в один день, которая, однако, будет выровнена в 2900 году. Удивительная изобретательность! Таким образом, становится возможным "одновременное празднование главных христианских праздников" с инославными, и в то же самое время православные традиционалисты могут быть убеждены, что папский календарь не принят. Впрочем, еще во время конгресса патриарх Мелетий старается в классическом иезуитском стиле успокоить противников календарной реформы. На IV заседании конгресса 21 мая 1923 г. он оглашает телеграмму Иерусалимского патриарха Дамиана следующего содержания: "Перемена церковного календаря не приносит никакой пользы и не будет принята нашей патриархией, т. к. она ставит нас в слишком невыгодное положение во Всесвятых паломнических местах по отношению к латинянам". "Согласно этой телеграмме, - заявляет Мелетий, - Иерусалимская Церковь не желает, чтобы мы перешли на григорианский календарь и праздновали Пасху всегда вместе с латинянами. Учитывая, однако, то, что мы не принимаем григорианский календарь, и что через определенное число лет наступит разница между латинянами и православными в праздновании Пасхи, претензии Иерусалимской Церкви отчасти удовлетворены". Правда, Мелетий "пропускает" уточнение, что "определенное число лет" есть, в сущности, целые девять веков!

Константинопольский конгресс 5-6 июня 1923 г. принимает следующие решения, которые немедленно посылаются афинскому архиепископу Хризостому Пападопулосу:

1. Об исправлении юлианского календаря и об определении празднования Св. Пасхи "на основании астрономических вычислений".

2. Об условиях, при которых Православная Церковь участвовала бы в обсуждении нового календаря, "более совершенного в научном и практическом отношении".

3. О браке священников и диаконов после рукоположения.

4. О втором браке овдовевших священников и диаконов.

5. Определения разнородного содержания: о нижней границе возраста рукоположения в три степени священства; о волосах и внешнем виде клириков; о сохранении монашеских обетов; о препятствиях к браку; о праздновании памяти святых в течение недели как присутственных днях; о постах.

6. О праздновании 1600-й годовщины Первого Вселенского Собора в Никее (325 г. - 1925 г.); о созыве Всеправославного собора.

7. По вопросу о решении живоцерковнического собора, бывшего в Москве в июне 1923 г., который лишил сана находящегося в тюрьме Всероссийского патриарха Тихона.

Решение об "исправлении" юлианского календаря, которое отменяет юлианскую пасхалию, заканчивается текстом: "Эта реформа юлианского календаря не является препятствием для его дальнейшего видоизменения, каковое желали бы принять все Христианские Церкви". Эта идея развита более подробно и конкретно во втором решении, где говорится дословно следующее: "Всеправославный конгресс в Константинополе... просит Вселенскую патриархию после предварительного обмена мнениями с прочими Православными Церквами сообщить Обществу народов, что Православная Церковь с охотой желает принять будущий новый календарь, насколько его приняли бы все Христианские Церкви... Православная Церковь предпочитает календарь, в котором сохранен порядок дней недели, не связывая себя, однако, этим мнением, если другие Церкви согласятся принять новый календарь, который отменяет порядок дней недели". Далее в решении указывается, что с согласия "Христианских Церквей" Православная Церковь готова праздновать Пасху Христову как неподвижный праздник в определенный воскресный день, с пожеланием, чтобы "такой неподвижный воскресный день Пасхи соответствовал бы действительному воскресному дню Воскресения Господня, определенного посредством научных методов".

В том же самом духе православного модернизма, полного внушений о "созвучии с современностью" и об "экуменической широте", выдержаны и следующие четыре решения Конгресса 1923 г. В полном противоречии с церковным Преданием и канонами (26-м Апостольским правилом, 3-м и 6-м правилами VI Вселенского собора) третье и четвертое решение Конгресса допускают брак священников и диаконов после рукоположения, а также и второй брак для овдовевших клириков.

В пятом решении считается правильным для духовных лиц стричь волосы и вне храма носить светскую одежду; поместные Церкви призываются сами решать каждый отдельный случай празднования памяти святых в будние дни "до тех пор, пока будет найден и принят новый календарь, предусматривающий празднование определенных праздников только в воскресенье, для того чтобы уменьшить количество неприсутственных дней". На практике это потребовало бы создать новый месяцеслов и Типикон. В шестом решении выражается просьба к Вселенской патриархии взять на себя инициативу по созыву Всеправославного собора для разрешения "всех вопросов, занимающих в настоящий момент Православную Церковь".

"Все это не присуще Соборной Церкви", - этими словами святителя Афанасия Великого можно вкратце оценить деятельность и решение "Всеправославного" конгресса 1923 г.

И действительно, первые пять решений этого конгресса находятся в полном противоречии с Преданием и каноническими нормами Соборной Православной Церкви. Отмена юлианской пасхалии - вразрез с 7-м Апостольским правилом и с решением I Вселенского собора, на которое ссылается 1-е правило Антиохийского собора, -потенциально накладывает на Константинопольский конгресс тяжелые канонические санкции. Упомянутые правила категорически запрещают праздновать Пасху Христову в один и тот же день с иудейской. При новоюлианской (= григорианской) пасхалии Воскресение Христово иногда празднуется в один и тот же день с иудейской пасхой, а часто и ранее ее. Стоит отметить, что, согласно постановлению свв. отцов Антиохийского собора, нарушители определения о праздновании Пасхи должны быть отлучены от Церкви без предварительного рассмотрения совершенного ими нарушения. Такой строгий приговор встречается в канонах чрезвычайно редко. В подобном же духе составлены и соборные постановления. Сигилионы Восточных патриархов от 1583 г. и 1848 г., а также и Окружное послание Вселенского патриарха Кирилла V от 1756 г., категорически осуждающие принявших григорианский календарь и пасхалию.

Страшась этих санкций и сознавая свою огромную каноническую ответственность в случае перемены единственной канонической пасхалии - юлианской, ни одна из поместных Православных Церквей, принявших новый календарь для праздников неподвижного минейного круга (за исключением "Финляндской Церкви"), не дерзнула ввести и григорианскую пасхалию. Таким образом, на практике новостильные церкви стали пользоваться в одном и том же году одновременно двумя календарями: григорианским для неподвижных праздников и юлианским - для подвижных.

Ни одна из Поместных Церквей не приняла и решений Конгресса, упомянутых в пунктах 3, 4 и 5-м, из-за их вопиющих противоречий с церковным Преданием и канонами.

Даже если не считаться с отмеченной неправомерностью Константинопольского конгресса относительно состава и полномочий, само содержание его деятельности, его противоканонические решения красноречиво свидетельствуют о его полной несостоятельности, об антиправославной сущности этого Конгресса, назвавшего себя (какая ирония!) "Всеправославным".

Впрочем, еще во время его работы поднимается сильная волна негодования. Сам Афинский архиепископ Хризостом Пападопулос, один из инициаторов календарной реформы, пишет: "К сожалению Восточные патриархи, не принявшие участие в Конгрессе, с самого начала отвергли одним словом все его решения". А масон А. Зервудакис в своей монографии о Мелетии Метаксакисе отмечает: "Но Мелетий Метаксакис встретил большое сопротивление, когда пожелал применить в Константинополе некоторые образцы из Америки, а также и вследствие его новаторских взглядов относительно календаря, пасхалии, брака клириков и пр., которые он развил на Всеправославном конгрессе и которые породили проблемы и сильное сопротивление".

Напомним, что еще 1 июня 1923 г. духовные лица и миряне собрались в Константинополе на митинг, который перерос в нападение на Патриархию с целью низвержения Мелетия и изгнания его из города.

Несмотря на это, 25 июля Константинопольский Синод, еще под председательством Мелетия, обращается письменно к поместным Православным Церквам, заявляя, что ожидает их "общего одобрения" решения о церковно-календарной реформе, для того, чтобы оповестить "решение Конгресса как решение Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви" (sic!). Эта амбиция масона Мелетия Метаксакиса встречает, однако, серьезный отпор. Александрийский патриарх (1900-1925 гг.) Фотий в своем послании от 25 июня 1923 г. к Антиохийскому патриарху (1906-1928 гг.) Григорию IV определяет календарную реформу как "бесцельную, неканоническую и вредную". По словам патриарха Фотия, постановления Константинопольского конгресса "пахнут ересью и схизмой". Со своей стороны, патриарх Григорий IV в послании Вселенскому патриарху от 7 октября 1923 г. указывает, что решение об изменении календаря принято поспешно и что его применение "преждевременно и сомнительно". Антиохийский патриарх посылает копию послания патриарха Фотия русскому митрополиту Антонию (Храповицкому) в Карловцы с грамотой, в которой говорится: "...Вы можете получить (из послания - Еп. Ф.) ясное представление о мнении трех Восточных патриархов относительно затронутых Константинопольским собранием вопросов" Иерусалимский патриарх (1897-1931 гг.) Дамиан в телеграмме Константинопольскому патриарху от 6 сентября 1923 г. также подчеркивает: "Для нашего Патриархата невозможно принять изменение церковного календаря, так как оно ставит нас в слишком невыгодное положение во Всесвятых паломнических местах по отношению к латинянам и из-за опасности прозелитизма".

Патриарх Мелетий IV не стесняется прибегнуть и к обману, чтобы достичь своих антиправославных реформаторских целей. Письмом от 10 июля 1923 г. он пытается обмануть Финляндского архиепископа Серафима, что новое времяисчисление принято для церковного употребления согласно, якобы, "общему мнению и решению Православных Церквей". Таким же способом был введен в заблуждение и русский патриарх Тихон. Считая, что календарная реформа воспринята всей Православной Церковью, он издает распоряжение ввести новый календарь в Русской Православной Церкви. Народ, однако, решительно воспротивился этому нововведению. Когда же впоследствии выяснилась истина, патриаршее распоряжение было отменено. От имени русских иерархов Заграницей Киевский митрополит Антоний объявил, что решения Константинопольского конгресса "о реформе церковного календаря не могут быть приняты Русской Православной Церковью Заграницей, поскольку они противоречат свв. канонам и древней церковной практике, освященной Вселенскими соборами".

В письме от 8/21 июня 1923 г. Сербский патриарх Димитрий уведомляет Мелетия Метаксакиса, что он может согласиться с решением Конгресса о календарной реформе только "при условии, что оно будет применено одновременно во всех Православных Церквах". Кипрский архиепископ Кирилл в телеграмме и письме от 23 августа / 5 сентября 1923 г. предлагает "отложить выполнение принятых решений до тех пор, пока будет достигнуто согласие всех Церквей, дабы избегнуть печального разъединения и схизмы в Православной Церкви". Единственно Бухарестский митрополит Мирон (Кристя) в письме от 17 декабря 1923 г. сообщает, что Румынская Церковь приняла решение Конгресса и что оно будет применено в 1924 г.

Факт, что поместные Церкви были подвергаемы внешнему давлению с целью заставить их принять решение о календарной реформе, выявляется в следующем откровенном признании Афинского архиепископа Хризостома Пападопулоса: "Послы Румынии и Сербии в Афинах постоянно спрашивали Афинского архиепископа, чем объяснить такую задержку в осуществлении решения Конгресса". А в одном докладе Элладской Церкви после введения нового календаря в ее пределах (1924 г.) читаем: "К сожалению, ... это изменение (календаря - Еп. Ф.) осуществилось не путем исследования и предварительной подготовки, а, главным образом, под воздействием внешних факторов". Впрочем, грубое вмешательство светских властей при принудительном введении нового календаря для церковного употребления в Греции, Румынии и Финляндии было связано, как известно, с волною насилия против православных, дерзнувших отстаивать свою отеческую веру.

Сам Афинский архиепископ Хризостом Пападопулос, один из активнейших сторонников календарной реформы, находит целесообразным обсудить еще раз церковно-календарный вопрос на Архиерейском соборе Элладской Церкви в связи с настойчивым требованием Александрийского патриарха Фотия о созыве Вселенского собора. Впрочем, сама Константинопольская патриархия, в соответствии с пунктом 2 шестого решения "Всеправославного" конгресса, хотела созвать Вселенский собор еще в 1925 г. Основываясь на горьком опыте конгресса 1923 г., Сербская Церковь выражает пожелание, чтобы на этом соборе участвовали все автокефальные Православные Церкви, и чтобы он был созван только после серьезной подготовки в комиссиях автокефальных Церквей и после общей подготовительной конференции или Просинода.

И действительно, в связи с подготовкой Всеправославного собора в 1930 г. созывается межправославная комиссия в монастыре Ватопеда Св. Горе Афон. Представитель Сербской патриархии Охридский митрополит Николай (Велимирович; † 1956 г.), иерарх праведной жизни и высокой образованности, согласился, чтобы Сербская Церковь приняла участие в работе комиссии только после того, как его убедили, что эта межправославная комиссия не имеет ничего общего с "Всеправославным" конгрессом в Константинополе, принявшим решение об изменении календаря. "В противном случае, сербы осудили бы Вселенскую патриархию", - пишет митрополит Ириней. По свидетельству бывшего Флоринского митрополита Хризостома († 1955 г.), первоиерарха греческих старостильников, представители Сербской и Польской Церкви в межправославной комиссии считали представителей поместных Церквей, воспринявших новый календарь, "схизматиками по существу" и воздерживались от молитвенного с ними общения.

Однако, вопреки реакции против решений Конгресса 1923 г. о календарной реформе и вопреки категорическому отказу принять другие его противоканонические решения, т. н. "новоюлианский" календарь постепенно воспринимался правящими органами многих поместных Церквей. Преемник Мелетия Метаксакиса Григорий VII, окруженный последователями и учениками своего предшественника, ввел в марте 1924 г. новый календарь в Константинопольской Патриархии. 1 марта 1924 г. на новый стиль перешла и Элладская Церковь. Тогда Афинский архиепископ Хризостом Пападопулос, вероятно, позабыл свои собственные слова, высказанные им, когда он был еще архимандритом, в документе, отправленном греческому правительству комиссией по вопросу о календарной реформе в январе 1923 г.: "Ни одна из них (поместных Православных Церквей - Еп. Ф.) не может отделяться от остальных и принять новый календарь без того, чтобы стать схизматической по отношению к другим". Румынская Церковь приняла "новоюлианский" календарь 1 октября 1924 г. и получила за это от Константинополя патриаршеское достоинство, которого у нее до тех пор исторически не было. Как мы уже упомянули выше, Мелетий Метаксакис, в бытность свою Александрийским патриархом, ввел новый календарь и в Александрийской патриархии. Согласно устному заявлению, сделанному Эмесским митрополитом Александром в июле 1948 г., Антиохийская патриархия была вынуждена принять новый календарь под давлением арабов из Америки, без материальной помощи которых она не могла бы себя содержать.

Сей тягостный ряд фактов может быть продолжен. Но и этого достаточно, чтобы показать трагические последствия "Всеправославного" конгресса в Константинополе. Применение его противоканонического решения о церковно-календарной реформе, хотя и частичное, разрывает вековое литургическое единство Православной Церкви, нарушает вселенское единство поместных Православных Церквей, вызывает разделение в самих поместных Церквах между приверженцами отеческого церковного календаря и принявшими "исправленный юлианский" календарь.

" Всеправославный" или, если его назвать по существу, антиправославный конгресс в Константинополе - это первое разъединение в единстве Православия в нашем столетии. Именно через него в Православной Церкви появился троянский конь экуменизма, из утробы которого продолжают выползать все новые и лжепророки Ваала, которые стараются разрушить священные алтари Православия, чтобы соорудить на их обломках капища ереси и заблуждения.

ПРИЛОЖЕНИЕ I

В постановлении от 11 апреля 1922 г. Синода и совета Вселенской патриархии Патриарх Тихон именуется исповедником, 5 мая 1922 г. Вселенская патриархия издала "Меморандум" в защиту гонимых христиан в России; 13 мая 1922 г. патриарх Мелетий направил Митрополиту Антонию Киевскому сочувственное письмо о патриархе Тихоне.

Далее положение меняется. В нескольких заседаниях "Всеправославиого конгресса", в качестве представителя Зарубежной Церкви, принял участие Архиепископ Анастасий, который категорически выступил против второбрачия духовенства и других недопустимых нововведений. Вследствие этого, как и вследствие неблагоприятного поворота в отношениях Вселенского Престола к Русской Церкви и Святейшему Патриарху Тихону, имя которого Константинопольский патриарх запретил возносить в русских приходах в Константинополе, и запрещения сноситься с Архиерейским Синодом заграницей, Архиепископ Анастасий, после Пасхи 1924 г. вынужден был покинуть Константинополь.

Значение того, что конгресс расстроился, видно из грамоты от 8/21 октября 1923 г. за № 1356 Антиохийского патриарха на имя Митрополита Антония (Храповицкого). Собор Антиохийской Церкви, заслушав послание Митрополита Антония о конгрессе, писал: "Все Преосвященные братья, члены Собора, разделили наше восхищение глубоким уважением Вашего Высокопреосвященства к св. канонам Св. Церкви и Вашей непоколебимой твердости в сохранении их неприкосновенности. Мы не сомневаемся, что Ваше Высокопреосвященство, прославившееся горячей ревностью об единстве Св. Церкви, постарается и впредь прилагать свои усилия и авторитет на утверждение строительства ее во славу Божию".

ПРИЛОЖЕНИЕ II.

1 июня 1924 г. в "Известиях" было опубликовано следующее сообщение. "Вселенский патриарх отстранил бывшего патриарха Тихона от управления Российской Церковью. Московский представитель вселенского патриарха архим. Василий Димопуло сообщил представителю РОСТа следующее: "Мною только что получено из Константинополя сообщение о том, что Константинопольский патриарший синод под председательством Вселенского патриарха Григория VII вынес постановление об отстранении от управления Российской Православной Церковью Патриарха Тихона, как виновного во всей церковной смуте. Постановление это вынесено на заседании синода при Вселенском патриархе 6 мая и принято единогласно". По словам архимандрита Василия это постановление является результатом неоднократных советов со стороны восточных патриархов и, в частности, сербского патриарха. Вместе с тем, константинопольский патриарх посылает в Москву авторитетную комиссию из виднейших восточных иерархов для ознакомления с делами Российской Православной Церкви... Одновременно Вселенский патриарх признал российский синод [обновленческий] официальным главою Российской Православной Церкви и запретил в священнослужении иерархов, бежавших из России в эмиграцию, во главе с Антонием (Храповицким). Все эти иерархи предаются церковному суду".

В этом сообщении, - пишет Архиепископ Никон в жизнеописании Митрополита Антония, - правда перемешана с клеветой. Как видно из ниже приводимых документов, Константинопольской патриархией действительно было решено послать какую-то церковную комиссию в Россию, но решения об отстранении Патриарха Тихона и о запрещении в священнослужении заграничных иерархов и предания их суду, конечно, Константинопольская патриархия не могла выносить потому, что такое решение не могло бы иметь никакой законной силы. О том, что Константинопольская патриархия в угоду большевикам, действительно, принимала какие-то решения в отношении Патриарха Тихона и Русской Православной Церкви, и что напечатанное в "Известиях" сообщение греческого архимандрита Василия Димопуло имело какие-то основания, свидетельствует послание Патриарха Тихона на имя константинопольского патриарха и скорбное послание по этому же поводу владыки Антония. В послании Патриарха Тихона патриарху Григорию VII говорится: "В 1924 г., спустя год после «разбойничьего» собора обновленцев, патриарх константинопольский Григорий VII направил в российские пределы без согласования с Патриархом Тихоном особую миссию для изучения на месте церковного положения. В инструкции членам миссии одним из главных пунктов являлось пожелание патриарха Григория Патриарху Тихону, чтобы он «ради единения расколовшихся» (т.е. отпавших от Церкви «живоцерковников») немедленно удалился от управления Церковью".

По поводу вмешательства Константинопольской патриархия в дела Русской Церкви (выразившегося также в принятие в свое ведение незаконно отделившихся от нее частей) Митрополит Антоний Киевский обратился 4/17 февраля 1925 г. со скорбным посланием к патриарху Константину VI: " ...Вообще история Церкви и, в частности, история Вселенского Патриархата едва ли прежде знала столь грубые нарушения патриархами вселенских канонов и правил общечеловеческой справедливости, на радость еретикам, которые и раньше в официальных бумагах не стеснялись выражать свое надменное презрение Восточной Иерархии, а теперь находят возможным даже не считаться с нею... мы всегда говорим, что четыре Патриарха Востока скорее умрут с голода, чем допустят изменить "едину иоту или едину черту" от закона (Мф. 5, 18) православной веры и Церкви. И только со времени печального "Всеправославного конгресса" у бывшего патриарха Мелетия (давшего такое самозванное наименование собранию 4-6 архиереев и нескольких священников и мирян, без участия в нем трех Восточных Патриархов) - со времени помянутого неправославного конгресса начался тот противоцерковный вандализм, который проектировал многое воспрещенное Церковью со страшными проклятиями, как, например, женатых архиереев, второбрачие клириков, упразднение постов..."

ПРИЛОЖЕНИЕ III.

Помимо незаконного вмешательства в жизнь поместных Церквей в Старом Свете, Мелетий Метаксакис способствовал также церковной смуте в Америке. С марта 1908 г. по март месяц 1912 г. Греческая Православная Церковь в Америке находилась в юрисдикции автокефальной Элладской Церкви. В результате происшедших в Греции политических перемен, в 1912 г. Мелетий Метаксакис был лишен кафедры афинского архиепископа, однако, несмотря на это, он продолжал действовать так, будто все еще обладал полномочиями этого звания. Он прибыл в США и 13-15 сентября того же года, возглавил конгресс духовенства и мирян, собравшихся из рассеянных по всей стране греческих общин. Это неполномочно созванное собрание стало основанием церковного объединения, носящего ныне имя Греческой православной архиепископии Северной и Южной Америки.

Затем, когда М. Метаксакис стал константинопольским патриархом, одно из первых его решений было направлено к переведению этой епархии в Америке из юрисдикции Элладской Церкви - в подчинение Константинопольской Патриархии, соглашение о чем было заключено 1 марта 1922 г. Один из активных сторонников Метаксакиса в то время заметил: утверждение, будто Церковь в Америке была снова принята в юрисдикцию патриархата, не убедительно. Такой переход был произвольным актом динамичного человека, знавшего, как подернуть события к пользе для себя.

*) Епископ ФОТИЙ Триадицкий

(Болгарская Православная Старостильная Церковь)

Епископ Фотий (в миру Росеп Димитров Сиромахов) родился 17/30 июня 1956 г. в Софии, где в 1981 году он окончил Духовную Академию. Затем продолжал обучение в столичном университете, окончив его со специальностью по классической филологии. Духовное развитие епископа Фотия протекало под руководством ученика архиепископа Серафима (Соболева) архимандрита Серафима (Алексиеца 13/26 января 1993 г.), известного русскому читателю своей написанной вместе с архимандритом Сергием (Язаджневым) книгой "Почему православному христианину нельзя быть экуменистом". В 1988 г. о. Фотий был тайно рукоположен в священный сан, а 17 января 1993 г. в находящемся неподалеку от Афин монастыре свв. мучч. Киприана и Иустины состоялась его хиротония во епископа для старостильных христиан Болгарии. В ней приняли участие: митрополит Киприан Оропосский и Филийский, епископ Хризостом Этнийский, епископ Хризостом Христианопольский, епископ Авксентий Фотийский (Греческая Церковь противостоящих) и епископ Пахомий (Румынская старостильная Церковь). Епископ Фотий носит титул Триадицкого - по древнему наименованию софийской кафедры.

 [an error occurred while processing this directive]