ВСУ намеренно выбивали подъезд за подъездом
В Артемовск (украинское название – Бахмут) в Донецкой народной республике Киев стянул значительное количество формирований польских, американских и грузинских наемников. Город имеет стратегическое значение, это важный транспортный узел, из которого дороги расходятся в нескольких направлениях. Здесь продолжаются ожесточенные встречные бои. Мы связались с местной жительницей Ольгой, которой удалось вырваться из города и эвакуироваться в Россию.
Фото: Global Look Press
— С начала спецоперации и до середины сентября мы жили в Артемовске, — рассказывает Ольга. — Выезжать сначала не собирались, думали, что боевые действия быстро закончатся. ВСУ методично уничтожали инфраструктуру города, чтобы люди выехали, и они могли более свободно вести бои в черте города. По ночам расстреливали город из минометов и танков, оборудовали в домах огневые точки.
В городе процветало мародерство.
Эвакуация, по словам Ольги, проводилась постоянно и бесплатно, при участии местных властей и волонтеров. Но только на Западную Украину и в Европу. В Россию — под грифом «секретно», за большие деньги и через Европу.
— От Артемовска до Донецка — 89 километров. Раньше в городе проживало около 70 тысяч человек. Сейчас осталось около 10 тысяч мирных жителей, в основном это старики, которым некуда, не на что и не к кому ехать. Украина считает их пророссийскими сепаратистами. Обе стороны взаимно не любят друг друга. Сейчас это старшее поколение горожан находится в настоящем аду.
— Ходят на источники через весь город. Один находится под Новым мостом, другой — на ставке, там, где пруд. Нередко по дороге за водой и гуманитаркой люди гибнут. Когда мы там еще были, во дворе многоэтажек под землей прорвало трубу, люди подрыли ее лопатой, и образовалась лужица (своеобразный источник), там и набирали воду. Водоканал оборудовал несколько колонок. В подвале одной из многоэтажек ЖЭК разрешал набирать воду, которая текла самотеком.
Но это было раньше. Сейчас у людей, по большому счету, — дождевая вода и снег. Есть мужественные и сердобольные граждане из местных, которые, рискуя жизнью, развозят воду по определенным адресам, помогают старикам выжить. В местной группе по инициативе админа организуют сбор денег, закупают «буржуйки» и доставляют их по адресам, где есть люди. Деревья в городе пилят и рубят на дрова. Возле подъездов жители ставят самодельные печки из кирпича. Там и готовят еду.
Ольга говорит, что в городе уже нет ни аптек, ни магазинов, ни врачей, ни банков, ни пожарных.
— МЧС, «скорые» если и приезжают в редких случаях, то из соседних городов. Мертвые люди лежат в домах и на улицах. Родственники пишут в местные группы и умоляют помочь раненым или похоронить погибших.
Сейчас ожесточенные бои идут на окраинах Артемовска. ВСУ бросают на удержание города все новые, и новые силы.
— На окраинах бои идут уже пять месяцев, — уточняет Ольга. — Чтобы вы понимали, с любой окраины, где идут бои, до центра города совсем недалеко.
— Терпеть невзгоды и лишения вместе с постоянными обстрелами — это одно. А когда ВСУ начали выбивать планомерно в домах целые подъезды, нас охватил реальный страх. Не было ни света, ни газа, ни воды, ни связи. Один раз у мамы под окнами упал снаряд, который не разорвался и пролежал там четыре дня.
Неожиданно для самих себя приняли решение бежать. Ночью, в темноте, подсвечивая себе спичками, собрали вещи, документы. Хотели проехать через Запорожье, но нас долго не пропускали. Мы не выдержали и повернули назад. Потом поняли, что Господь нас опять спас. Автоколонну расстреляли. В Россию заехали через Польшу и Прибалтику…
Дорога заняла 11 дней.
— Мы успели выскочить из города перед началом полного апокалипсиса, хотели эвакуироваться только в Россию. Моей маме — 83 года. Она родом из Красноярска. У нее было очень трудное детство. Отец погиб на фронте в первые дни войны. В город Артемовск она приехала к тете, муж которой был военным и служил там. Потом он получил новое назначение, а мама, чтобы не быть им обузой, вышла замуж. Родилась я, всей семьей мы уехали в Красноярск, где осталась больная бабушка.
Когда мне было 12 лет, мы вернулись на Украину, в Артемовск. Это русскоязычный город, как и весь Донбасс…
Старые люди — как дети. Моя мама часто повторяла: «Мне бы только до границы добраться. А там я скажу пограничникам: пусть стреляют, хоть на родной земле умру».
Ольга говорит, что в России их больше всего поразили люди.
— Россияне очень уважительно относятся к людям старшего возраста. Молодежь очень воспитанная. Причем даже не догадывались, кто мы и откуда. И так было повсеместно.
Проблемы возникли с назначением соцвыплат. Месяц ездили в МФЦ, как на работу. Там, где мы живем, волонтеров нет, помочь некому. Хотели подать документы на назначение пенсии в МФЦ. Но их там у нас не приняли. Направили непосредственно в Пенсионный фонд. Там дали номерок на прием аж на 15 декабря. В назначенное время подали документы. Нам сказали приехать через неделю за документом о назначении пенсии. А потом выяснилось, что все изменилось. Надо теперь проверять, не получают ли переселенцы выплаты в ДНР.
Ольга говорит: единственное, что она поняла, — запрос направят в Ростовскую область, потом в ДНР. Сколько он будет идти — неизвестно.
— У них по закону на это есть три месяца. Написали заявление с просьбой дать письменное разъяснение о порядке и сроках. На ответ отведен месяц. На что жить — не знаем. Короче, остался осадочек.
Ольга говорит, что сейчас они живут у дочери в пригороде мегаполиса. Дочь здесь работала, но недавно уволилась, так как хозяин перестал платить зарплату.
— Ищем сейчас новое жилье. Рассчитывали на пенсию. Теперь не знаем что делать. Я начинала трудовую деятельность на заводе электромонтером. Потом работала на освобожденной комсомольской работе. После развала СССР начала осваивать новые специальности: была главным бухгалтером, продавцом, работала в управлении Пенсионного фонда, экономистом в управлении статистики. Стаж — более 40 лет. Пенсию назначали по данным персонифицированного учета. На Украине данные берутся автоматически с 2000 года из персонификации. Пенсия была высокой, почти в три раза выше средней.
Ольга признается, что ее мучает бессонница, это последствия постоянных обстрелов.
— Слава богу, теперь есть медицинский полис. Можно идти лечиться. У меня целый букет хронических тяжелейших заболеваний. Нужно определиться с жильем, а потом поискать подходящую работу. В отличие от Украины вариантов работы в России очень много. В целом мы счастливы, что вернулись домой, на родину своих предков…
