Могли бы мы продвигаться быстрее?

О причинах замедления темпов нашего продвижения

Владимир Робертович Анищенков   Освободительный поход Русской армии на Украину&nbsp Великая Отечественная война (1941-1945)&nbsp Украинский кризис&nbsp Дональд Трамп&nbsp

Фото: из личного архива автора

При обсуждении Специальной военной операции очень часто звучит фраза: «Мы наступаем, хотя и не так быстро, как хотелось бы». Попробуем разобраться, почему?

На днях Министерство обороны России сообщило данные о том, что в 2025 году наши войска освободили 4,7 тыс. кв. км территории и 200 населенных пунктов, включая Курахово, Великую Новоселку, Часов Яр, Дзержинск (Торецк).

В ДНР – 3300 кв. км, в ЛНР – 200 кв. км, в Харьковской области – 540 кв. км, в Запорожской – 260 кв. км, в Сумской – 220 кв. км, в Днепропетровской – 170 кв. км.

Много это или мало? К примеру, площадь Приднестровья составляет чуть более 4000 кв. км. В сентябре продвижение составило почти 500 км. Это площадь Люксембурга.

Всего за время войны освобождено почти 90 тыс. кв. км некогда русских земель. Это территория, равная площади Австрии, и больше, чем Сербия. Но на фоне огромной России это всё равно кажется мало.

Темпы ежедневного продвижения примерно 16 км в день. В прошлом году было тринадцать. Опять же, быстро это или не быстро? Если сравнивать с темпами наступления в 1943–1944 годах, то гораздо медленнее. Но тогда нашими союзниками были Британская империя и США. Сейчас они возглавляют антироссийскую коалицию Запада.

Изменилась и тактика ведения боя. Тогда мы продвигались массированными механизированными группировками при поддержке авиации. На нынешней войне продвижение ведется малыми группами штурмовиков, численностью три-пять человек. Иногда по одному. При постоянном контроле и атаках вражеских дронов.

И всё же могли бы мы продвигаться быстрее? Могли. Даже в таких условиях. Что нам мешает?

Первое. Просчёты при общем планировании операции. Расчёт на быстрое завершение конфликта не оправдался. Пришлось оставлять занятые в первые дни стремительного наступления земли. Сначала в качестве жеста доброй воли, а потом под натиском значительно усилившегося врага.

Второе. Затянувшийся переход в техническом оснащении армии. Долгое время наше командование недооценивало значение беспилотных аппаратов, рассчитывая на традиционные виды военной техники. Только сейчас мы наконец-то не только догнали, но и значительно улучшили парк БПЛА.

Теперь, по словам министра обороны А.Р.Белоусова, 70% огневой работы ведется беспилотниками.

Третье. Командование СВО осваивало новые приёмы ведения войны во время боевых действий. И это не могло не сказываться на потерях – и людских, и территориальных. Особенно это относится к высшему командному составу.

Это только основные причины замедления темпов нашего продвижения. Их гораздо больше.

Можем ли мы увеличить темпы нашего наступления? Можем. И они будут расти день ото дня.

Во-первых, мы научились воевать по-современному. То есть максимально эффективно в данных условиях войны.

Во-вторых, ресурсы Запада истощаются. Скоро это будет сказываться на фронте.

В-третьих, истощаются людские ресурсы Украины. Проще говоря, кончаются украинцы, которыми затыкали дыры на фронте.

В-четвертых, неспроста недавние масштабные учения не на шутку напугали западные «элиты». Они показали, что у нас есть солидные резервы, которые в скором времени прибудут на фронт.

Однако это не означает, что завтра мы начнём стремительно наступать. Всё сказанное выше только предпосылки. Ими ещё надо умело воспользоваться. А это уже наша общая задача. Она неизменна – обеспечение безопасности России. А она будет возможна только после полной ликвидации нацистского режима в Малороссии.

Владимир Робертович Анищенков, главный редактор радиостанции «Победа»

Впервые статья опубликована в газете «Русский вестник»

Источник: ruskline.ru