Сюжет Великая Отечественная война
Сам коллаборационист, припертый к стенке, доказывал, что его принудила к сотрудничеству нужда, а списки он вообще не составлял — их составили нацисты.
В годы перестройки и в начале 1990-х в нашей стране было модно находить оправдание коллаборационистам всех мастей времен Великой Отечественной — либеральные издания писали, что люди «оказались между двух огней», «работали не за Гитлера, а против Сталина».
Разоблачение
Природа этой попытки реабилитации предателей стала ясна с началом СВО, когда «понимающие» сами проделали тот же маневр, встав на сторону Запада, решившего нанести поражение России.
Судьба коллаборационистов всегда незавидна — даже те, кто берет их на содержание, всегда испытывают пренебрежение к продажным.
В 1976 году в Соединенных Штатах разразился громкий скандал. Почтенный преподаватель Йельского университета Владимир Дмитриевич Самарин был обвинен в сотрудничестве с гитлеровцами.
Самарин позиционировал себя как жертву советской системы и борца со сталинским режимом. Однако один из журналистов выяснил, что, работая в годы Великой Отечественной войны в коллаборационистском издании «Речь», тот в своих статьях одобрял расправы над евреями и коммунистами.
Мало того, в одном из материалов он составил список из 47 «евреев города Орла, подлежащих ликвидации».
Профессора Йеля испытали настоящий шок: среди них были те, кто чудом избежал гибели в газовых камерах нацистов. И вот теперь выяснилось, что с ними многие годы работал тот, кто призывал отправлять евреев на смерть.
Учитель с «двойным дном»
О своих прежних делах в США Самарин, естественно, не распространялся. Хотя сомнения насчет его прошлого могли возникнуть. Уж очень в своих работах о военном времени он расхваливал старост, полицаев и других работников оккупационных администраций. Зато советских партизан выставлял исключительно грабителями и убийцами мирного населения.
Настоящая фамилия Самарина была Соколов. Если верить собственным воспоминаниям коллаборациониста, дед его был ректором Духовной академии и редактором газеты, а отец — юристом. Сам Владимир, родившийся в Орле в 1913 году, рос уже при новой власти, которую его близкие не одобряли. Но Соколовы были из тех, кто решил затаиться, рассчитывая, что их время еще настанет.
Владимир утверждал, что не смог после окончания школы поступить в столичные университеты, поскольку числился «социально чуждым элементом». Тогда Соколов два года отработал на заводе, после чего его в статусе рабочего приняли на учебу в Орловский пединститут.
Получив специальность школьного учителя русского языка и литературы, он трудился в Воронежской области, считаясь типичным представителем провинциальной советской интеллигенции.
Борец с «иудейским заговором»
Когда началась война, Соколов оказался на оккупированной территории, где поначалу большой активности не проявлял. Но летом 1942 года, когда гитлеровцы рвались к Сталинграду, он решил, что большевики обречены и настало время действовать.
Приехав в родной Орел, Соколов предложил свои услуги в качестве автора газете «Речь» — одному из самых известных коллаборационистских изданий, издававшихся на захваченных немцами территориях СССР.
Там он стал печататься под псевдонимом «Самарин». Главный редактор «Речи» Михаил Октан, обласканный самим Геббельсом, считал нового сотрудника настоящей находкой — Соколов поносил коммунистов с огоньком, охотно рассуждал на тему «иудейского заговора», которому на русской земле можно положить конец только при помощи вермахта.
Автор расписывал, как был обманут русский народ коварным Сталиным, но теперь «пробил час освобождения», и под руководством Гитлера уже строится новая, счастливая жизнь для русских.
Естественно, о Третьем рейхе Соколов-Самарин писал как об образце: «В одежде немцев кроме ее добротности можно отметить вкус и скромность. Об обеспеченности свидетельствуют жилища. Самая маленькая квартира состоит из двух комнат. Чистота абсолютная, красивая обстановка. Жалованье немцев не уменьшилось с введением налогов, как это произошло в СССР, где люди получают половину заработанных денег. Во всем видно неуклонное стремление немцев облегчить народу жизнь в условиях войны».
А вот как он описывал Советский Союз: «Джугашвили-Сталин, с точки зрения еврейства, вполне подходящий человек. И он на престоле, на жидовском престоле, воздвигнутом жидами и их слугами на костях миллионов русских людей… Как известно, массовое истребление людей в Советском Cоюзе проводилось на основании определенных законов, изданных жидо-большевистскими правителями с определенной целью преследования и истребления лучшей части народа…»
Смена хозяев
Даже среди сотрудничавших с немцами далеко не все готовы были опускаться до такой грязи. Поэтому гитлеровцы отмечали Самарина наградами, поощряли его отпуском в Германии, и все у него шло просто великолепно.
Да вот незадача — после поражений немцев под Сталинградом и на Курской дуге их пособникам пришлось удирать на Запад.
Самарин осел в Берлине, продолжал сотрудничать с коллаборационистскими изданиями, а после падения Третьего рейха оказался в союзнической зоне оккупации. Где, естественно, рассказал о том, что он жертва репрессий, отец расстрелян Сталиным и т. д.
Он примкнул к эмигрантской организации НТС, которая в условиях холодной войны находилась в тесной связи с ЦРУ. Самарина американцы сочли весьма перспективным человеком на ниве антисоветской пропаганды, что и позволило ему в начале 1950-х перебраться в США.
«Стукач» ФБР
Надо сказать, что у ветеранов НТС Самарин вызывал устойчивую неприязнь своей изворотливостью и двуличием. Тем не менее он умудрился стать главой отделения организации в Нью-Йорке.
В эмигрантской среде говорили, что Самарин оказался в фаворе у американцев потому, что соглашался на все. В частности, он стал осведомителем ФБР о настроениях в среде русской эмиграции. Иными словами, «стучал» на тех русских, кого, по его мнению, чересчур обуяла ностальгия и кто выражает симпатии к СССР.
Судя по всему, это и послужило причиной, по которой в Йельский университет на должность преподавателя русского языка и литературы его взяли, несмотря на отсутствие статусного академического образования.
Начавшийся в 1976 году скандал был грандиозным. Американцы могли простить Самарину многое, но Холокост — ни в коем случае. Сам коллаборационист, припертый к стенке, доказывал, что его принудила к сотрудничеству нужда, а списки он вообще не составлял — их составили нацисты. К тому же, настаивал Самарин, указанные люди успели уехать из Орла.
Канадский изгой
У Самарина было немало защитников, но хватало и тех, кто считал, что для Америки мараться об такое — позор. В 1982 году Министерство юстиции США запустило процесс лишения гражданства. В 1986 году решение состоялось, и встал вопрос о депортации его в СССР.
Тогда Самарин сбежал в Канаду, где понес уж совсем полную ахинею — что он, мол, стал жертвой заговора КГБ и Минюста США, за которым стоят… ну, конечно же, иудеи.
Канада заслужила дурную славу самого надежного прибежища нацистского отребья, но даже там давать коллаборационисту статус беженца не хотели. Судьбу его окончательно не решили вплоть до самой смерти в январе 1992 года. Антисемит и предатель, видимо, успел порадоваться распаду СССР.
Интересно, что в новой России нашлось немало тех, кто готов был найти оправдание делам Самарина. Но откуда растут уши такой «защиты», сегодня сомнений нет.
Оцените материал
