К 150-летию романа «Подросток»
Олег Семенович Слепынин 200-летие со дня рождения Достоевского  Русская цивилизация 
Фото: Худ.В.Перов
В разное время своей жизни люди вечера проводят по-разному. Я эти полгода отдыхал так: улетал на скоростном своём беззвучном двухколёснике на несколько часов в дремучие немецкие леса, к рекам и озёрам. Кстати, озёра и реки у них чистые, не цветущие. А леса природные: упал лист или ствол, так и лежат, пока в гумус не обратятся или гриб не проест, или война не сожжёт. При этом и в самых непроходимых буреломных дебрях тропок и дорожек немало. В такой местности мне выпало жить в эмиграции. Верно, и предки так любливали уезжать в леса, поля и рощи на лошадках своих, вот и очнулось.
Буквально, куда глаза глядят, всё сердце радует! То Шишкин вокруг, а то вдруг Васнецов с его волком и Алёнушкой у озерца мелькнут, то Нестерова лисичка у колеса окажется за его ёлочкой!
Я влепляю в уши наушники и так в своих бесцельных странствиях читаю-слушаю, вертя педали, всякое-разное, художественное по преимуществу. В эти полгода много Пушкина, в меру Байрона, Сервантеса и Диккинса, по сердечной потребности Лермонтова, немного Толстого, каплю Чехова, совсем немного современников, там и крайний Проханов. Много Достоевского. В связи с последним и заметка.
… Да… И не подступиться сразу к тому краткому, что сказать собрался. Ещё кружок нарежу. Некоторые его сочинения созданы как будто и не человеком, а небесными стихиями, возвышенным внеземным умом, что ли. Например, повесть «Кроткая»… Ну а как вот могли быть рождены человеком «Записки из Мёртвого дома», так скомпонованы? Какие термоядерные реакторы питали его мозг при написании последних больших романов? Возможно те же, что питают Солнце.
Здесь о романе «Подросток». Впервые целиком и одним махом прочитал только сейчас, восхищённо прожив бури в сердцевине самой жизни. Напомню на всякий случай мельком, «Подросток» относят к «великому пятикнижию», созданному за 15 лет, в 1865-1880 годы: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы».
В начале 1881 года Достоевского Господь от нас забрал.
Термин «пятикнижие», как известно, относится к Библии, к первым книгам Ветхого Завета. Метафорически вот на такую высоту, высоту Священного Писания, советские литературоведы 1970-х вольно или невольно вознесли романы Достоевского. И понятие это закрепилось. Порой даже пишут с заглавной буквы: Пятикнижие. Это при том, что Ленин назвал Достоевского «архискверным», хоть и в частной переписке с одной близкой женщиной. Я нашёл, кто из достоевсковедов первый произнёс «пятикнижие», но к делу это сейчас не относится.
Это я ещё кружок нарезал, летя на велодрыне своём по тряским корням дубов и сосен. И вдруг нажал на тормоза, чуть не вылетев из седла, желая ещё раз услышать. Это разговор главных героев Аркадия Долгорукого с Андреем Версиловым, отцом его, разговор о вере в Бога:
— Ну, а если я не верю всему этому? — вскричал я раз в раздражении.
— И прекрасно, мой милый.
— Как прекрасно?
— Самый превосходный признак, мой друг; … потому что наш русский атеист, если только он вправду атеист и чуть-чуть с умом, — самый лучший человек в целом мире и всегда наклонен приласкать Бога…
Вот только что Версилов говорил о вере в положительном смысле, «как маленькому: Надо веровать в Бога, мой милый». И тут же через миг о неверии: «прекрасно, мой милый». От этих слов незаконного своего отца и опешил Аркадий Андреевич, то есть Макарович.
Раздвоенность Версилова, конечно же изучена. О «Подростке» существует «целая литература». Впрочем, признаётся, что «роман "Подросток" изучен недостаточно. Рассматриваясь в ряду "великого пятикнижия", он «затерялся»…»
О Версилове писали выдающиеся умы своего времени…
Ладно, хватит нарезать круги. Мысль моя в том, что Достоевский хотел в Версилове как бы отчасти воплотить образ Бога Вседержителя. Ведь с Достоевского станется! Если в «Идиоте» Мышкин – это о Христе, «но без чудес и божественной природы», то в Подростке – отсвет образа Вседержителя без чудес и божественной сути. Да и всяк ведь человек – образ Божий, по Образу Его и Подобию сотворён. Дерзость? Возможно дерзновение, но точно не богохульство. Даже можно б было и удивиться, если б именно Достоевский такой попытки не сделал. Широта понимания героем всего на 360 градусов вокруг.
Кто-то сказал о Версилове как о самом сложным образе в русской литературе, а значит, и в мировой.
Аркадий Долгорукий об отце: «Он мог смириться до унижения, а через минуту — бросить вызов всему миру»… «Версилов — человек раздвоенный потому, что хотел быть выше людей, а вышло, что стал слишком человеком».
Как только ни расшифровывали фамилию «Версилов» за 150 лет! Повторять ничего не стану. Все расшифровки милы и прекрасны. Скажу своё. В фамилии слышится намёк на «Вседержителя»: «верховная сила».
Версилов всё понимает, всё проницает и предвидит, а при покушении проходимца на самое чудесное может и череп проломить.
ИИ услужливо предлагает «подробно разобрать, как именно Достоевский строит психологическую двойственность Версилова в композиции романа». То есть, вероятно, в состоянии быстренько подобрать высказывания на сей счёт. Не надо. Мысль свою я уже выразил.
Роману 150 лет. Пятикнижию – 145. В грядущем году 205 лет со дня рождения и 145 лет со дня ухода Фёдора Михайловича.
Упокой, Господи, душу раба Твоего Фёдора, прости ему прегрешения его вольные и невольные и даруй Царствие Небесное. А если снискал он Его, да молится о нас, грешных!
Олег Семёнович Слепынин, писатель
Впервые опубликовано в Альманахе писателя в авторском Telegram-канале
Источник: ruskline.ru
