Реформа детского книгоиздания является насущнейшим шагом для нашей страны
Сергей Арутюнов Традиционные духовно-нравственные ценности России  Русская цивилизация 
Фото: из личного архива автора
Путешествуя временами по различным книжным выставкам федерального масштаба, я ничего не мог бы подобрать к ощущению от вида современной детской литературы, кроме эпитета «пестрота». Издателю кажется, что чем большее количество цветов и оттенков он закачает в обложку и внутренние иллюстрации, тем больший интерес у покупателя он вызовет.
Видимо, здесь две безвкусицы просто-напросто нашли друг друга и слились в едином порыве. Азбука маркетинга гласит, что детские книги покупает ни в коем случае не сам ребёнок, а именно что его родитель, а сегодняшние родители, на которых ориентирована подобная «детская» печать, в массе своей – дети эклектического безвременья, воспитанные на кричащих обложках. Видимо, поэтому художники детской книги намеренно подбираются издателем по принципу «чем хуже, тем лучше». Судя по некоторым иллюстрациям, их исполняли либо подростки, либо взрослые «под подростков» – и неискушённому глазу сразу же видны самые непростительные нарушения пропорций, композиционного строя и даже, несмотря на ультра-технологическое оснащение, цвета, причём «непрокрасы» явно относят к первоисточнику – иные картинки явно крыли высохшими фломастерами.
Прежняя школа иллюстраций к детской книге, и дореволюционная, и особенно советская, руководствовались противоположными принципами, главнейшим из которых была тщательность и фундаментальность от замысла до воплощения. Видеть падение оформительской школы горестно так же, впрочем, как и падение эстетического уровня текстов, адресованных детям.
Только два изобразительных метода, порой переплетаясь между собой, и пронизывают нашу детскую литературу – фантазийный и реалистический. Видеть же на месте прекрасных творений то, что я вижу, отдельная пытка: авторы либо пытаются разговаривать с детьми, как с умственно отсталыми, либо уходят в лукавые умствования, единственное предназначение которых – развернуть перед молодым человеком картину мира всецело хаотического и непредсказуемого под общим транспарантом «всё не то, чем кажется». Оказывается, что взрослые, все и поголовно, лицемеры, преследующие исключительно свои хищнические цели и не останавливающиеся ни перед чем, включая втягивание в грязные игры суверенных и отчасти по-своему любимых детей. Таков цирк, и так в современной детской литературе ставятся с ног на голову простейшие и ясные нравственные понятия – подонок, урод и извращенец оказывается героем, и ровно наоборот.
Подобный релятивизм вышибает из-под ног молодого человека всю мыслимую твёрдую почву, отбирая у него веру в людей, сеет в нём ростки подозрительности ко всему и вся. Возможно, западному человеку с его исключительным здравомыслием такие уроки впору, однако, сколько бы нас ни обманывали телефонные мошенники, как бы мы ни были наивны и тысячу раз ограблены, можно ли смолоду закупоривать ребёнку душу настолько, что в каждом взрослом он бы видел насильника-педофила или злобного оборотня в погонах и без? Эпоха так смердит, что у меня на этот всецело риторический вопрос впервые никакого определённого ответа нет.
Художественная форма подачи сюжетов вкупе с надоедливым сюсюканьем слишком часто используется для проповеди античеловеческих парадигм, чтобы это не было заметно с первого взгляда. Непрестанное заигрывание с эзотерикой и магией дополняет это печальное зрелище. Молодой человек насильственно убеждается в том, что нет ничего недостижимого, если применить какой-нибудь кажущийся безобидным «ритуал», либо проделав его самому, либо обратившись к «профессионалу» — деревенской или городской колдунье или неведомому колдуну, но только не к священнику, который призовёт лишь к молитве, посту и покаянию, а результата «не гарантирует».
Государство, устранившееся из области детской литературы более тридцати лет назад, не может не ощущать, что уже несёт убытки и материальные, и нравственно-психологические хотя бы в интегральных результатах воспитания новых поколений.
Молодые люди нашей страны, подчиненные транслируемой отовсюду ультимативной парадигматике личного благосостояния, при любом удобном случае пытаются избегнуть испытаний и тягот, связанных с историческими условиями жизни в России. Война и призрак мобилизации вызывает в них желание сбежать в бывшие братские республики, а то и гораздо дальше; их недовольство вызывает и любое ограничение в товарно-сервисной сфере (например, исчезновение с рынка любимых «брэндов»). Чувствительно отдаются в них случайные или обусловленные необходимостью ограничения бесперебойной подачи мобильного трафика. Так разве не на том самом трафике вкупе с оболванивающим телевидением/радио и вредоносной детской книге выращены эти инфантильные потребители?
Логика денег пронизала всё наше общество. Коммерческий издатель руководствуется ей, словно, страшно сказать, христианин Библией. Дошло до того, что даже человек, прочно и с давних лет принадлежащий условно к патриотическому сообществу, прекрасно образованный, верующий, трудолюбивый, выработавший собственный вкус и убеждения скорее правого, чем левацкого, толка, выпускает книгу мерзостного содержания и оформления лишь потому, что она… гарантированно принесёт ему доход. Упрекать его бессмысленно: он и в рукопись-то особо не вникал, где уж добраться до не слишком спрятанных её подтекстов, но нуждается в ней как в инструменте быстрых продаж.
Самое ужасное здесь то, что коммерческий издатель сегодня кто угодно, только не книжник, и как правило, без профильного образования. Выпускник любого (технического, к примеру) вуза, с конца 1990-х гг. обретающийся в сфере книгоиздания и пока неудач (разорения и банкротства) не терпевший, благодаря чему мнит себя не просто удачливым предпринимателем, но тонким знатоком рынка и его тенденций, что очевидная всем, кроме него, рулетка. Но есть у рынка и объективный фактор – пакость на нём от века сбывать куда легче.
У коммерсанта от книжной сферы есть всего два способа не рисковать напрямую собственными средствами – взять их у самого автора или у авторитетных и часто зарубежных организаций, которые, в отличие от отечественных, в материальном плане никого и никогда не подводили. Именно поэтому управление сферой переводной детской литературы в России ведётся напрямую из-за рубежа. Именно оттуда, из Европы, США и наиболее буржуазных стран Азии (в первую очередь – враждебно настроенной к нам Японии) координируются переводы на русский язык изданий, реализующих ультралиберальную повестку, состоящую из нескольких тем. Они общеизвестны:
— идея коммерческого успеха в качестве единственной оценки значимости индивида в обществе,
— нездоровая фиксация на табуированных в традиционной культуре физиологических и половых отправлениях человека, физических аномалиях и психических отклонениях во имя посрамления самой идеи человека,
— ЛГБТ* для размытия половой идентичности,
— межрасовые браки для стирания национальной идентичности,
— глумление над всеми мировыми религиями, кроме тех, что могут за себя отомстить, и неоднократно доказывали, что насилие для них ни что иное как форма допустимой для них проповеди,
— культ протестного поведения в отношении государства и его институтов,
— легализация употребления спиртосодержащих и галлюциногенных средств для чаемого мировой закулисой снижения фертильности и рождаемости в северных и генетически христианских странах,
— эвтаназия во имя окончательного разрыва завета человека с Богом.
В зарубежных переводных изданиях эта линия проводится неуклонно, и следы её обнаруживаются в самой значительной доле современных западных произведений, нередко зашифрованные в образах басенных, тотемных и мифологических. Изъять её из издания часто означает нарушить единство замысла и авторское право.
При этом убеждения одного из наиболее печатаемых в СССР зарубежных детских авторов Астрид Линдгрен – открыто русофобские, а половая ориентация Туве Янссон – нетрадиционная. Могут ли быть здоровые плоды от прогнившего насквозь дерева, вопрос также риторический, но на него я уже могу ответить утвердительно.
Наиболее красочно оформленными на недавно прошедшей в Москве выставке «Нон-Фикшен» оказались просто-таки образцово-показательные стенды издательств, открыто исповедующих будто бы запрещаемое в России ведьмовство – именно они были оплетены искусственной паутиной. Иные прилавки были украшены гигантскими инкунабулами с призывно (доколе?) англоязычным словосочетанием «Янг Эдалт» («Молодые взрослые»).
Об этом роде коммерческой «литературы взросления», стирающем границу между юнцом и дееспособным гражданином, возможно сказать лишь одно – броские сюжеты, призванные вырвать подростка из учебной и бытовой рутины, предназначены их заказчиками и авторами только для одной цели – переформатирования молодых людей под некоторый новый поведенческий стандарт. «На выходе» получается продукт весьма и весьма примечательный – безоглядный потребитель товаров и услуг с латентными бунтарскими наклонностями, готовый глотку порвать уже не за родных, друзей и близких, и только не за Отечество, но за то, что выделяет его из безликой толпы точно таких же потребителей и производителей скорее фетишей, чем чего-то общественно значимого. Святым объявляется внутренний мир, где пополам с драконами летают разноцветные пони и единороги. Отчего именно стандартное, до отказа нафаршированное символами массовой культуры пространство объявляется сакральным? Оттого, может быть, что эти якобы уникальные миры изначально мертвы и пусты. В них плоско резвятся со временем, унифицируя речевые стили отдалённых эпох со стёртыми репликами сегодняшних улиц. Там копят великую обиду на бытие, не предоставляющее пока самой великой потребительской услуги – сменить кожу полностью, смотавшись отсюда с концами и не оставив по себе ничего. Обратиться в папуаса или викинга по доступному почасовому тарифу, а потом ещё в кого-нибудь в доступном ценовом сегменте… Может ли истинно великая литература родиться от метафизической вселенской скуки, вопрос уже вовсе не риторический. Мой ответ – отрицательный: нет, она так рождаться не может, и потому наши дети из тех, что ещё читают, в плену самой растленной и пошлой бульварщины.
Лучшее, что может сделать государство при данных обстоятельствах, это самому перестать внутренне поклоняться Мамоне и Золотому Тельцу, осознав, что национальные интересы России им прямо противоположны, и легкомысленный рыночный подход к сфере закладки жизненных приоритетов недопустим.
Коммерческое книгоиздание, поклоняющееся идолам и руководствующееся логикой быстрых и лёгких прибылей, а не пользой подрастающих поколений, идёт на поводу у худших разрушительных тенденций, транслируемых западной политической нацией.
Вот почему сфера детского книгоиздания обязана быть национализированной.
В национализированном (исключительно государственном) состоянии отрасли ни одно детское издание как минимум не может поступать в продажу без грифа о допуске, решение о присвоении которого принимает высшая аттестационная коллегия, состоящая из экспертов с наиболее высоким понятием о своём профессиональном и человеческим долге перед будущим. Последнее обстоятельство не отменяет ожесточённого местами публичного спора экспертов о качестве и судьбе того или иного издания с приведением цитат и трактованием их в публичном же поле.
Центральным органом сферы детского книгоиздания должно выступить возрождённое издательство «Детская литература», где за достойную зарплату трудилось бы не менее нескольких сотен человек, ответственных за наибольшие в стране тиражи классической и современной детской словесности.
Что касается остальных издательств детской литературы (по данным на лето 2024-го года их в стране чуть более ста), им следует предложить укрупнение по принципу консорциумов, подведомственных издательству «Детская литература».
Понятно, что тотальная централизация не вызовет в них ничего, кроме яростного сопротивления; в ход немедленно будут пущены мантры имени Чубайса и Гайдара о рыночной основе нашей экономики, о свободе, гарантируемой Конституцией, и других защитных механизмах для выпуска ненадлежащей, а порой и открыто вредоносной для новых поколений россиян книжной продукции, однако и им следует признать в конце концов, что речь идёт о будущем нашей страны, втянутой в конфликт с основными фигурантами мировой политики, экономики и культуры, но в конечном счёте – той самой идеологии, которая у нас конституционно запрещена.
Речь сегодня идёт о шансе на выживание суверенной русской цивилизации, и потому при положительном решении в отношении каких-либо в меру приемлемых перспектив не может рассматриваться ситуация рыночно мутной воды, в которой каждый «свободный предприниматель» вылавливает из неё свою грошовую прибыль, делая её на страданиях молодых людей и их метаниях между общенациональным и личным благом.
Проповедь вздорного эгоцентризма, постулирование права человека распоряжаться собой, как ему заблагорассудится, имеет конкретную цель сокрушения традиционных обществ и продолжается не так уж и долго, чтобы стать какой-то иной идеей, кроме разрушительной.
Именно поэтому аргументы о праве свободного коммерческого книгоиздания на жизнь придётся в свете исторической реальности отвести.
Роскошь коммерции в книжной отрасли могут позволить себе общества, в которых отсутствуют экзистенциальные угрозы и извне, и изнутри. Ситуация страны, воюющей за свои исконные земли уже почти четыре года (по факту – одиннадцать лет) исключает, я полагаю, любые поползновения к идеологическому разброду и шатанию.
Иное дело, разумеется, кадры. Боязнь всего нового, желание выслужиться перед вышестоящим начальством, поистине невероятная страсть к незаконному личному обогащению за счёт просителей уже в гоголевские времена произвела из нашего чиновного сословия фантасмагорическую прослойку, в которой идолом наряду с незаконной мздой являются примитивный буквализм и абсолютное непонимание роли и значения искусства, что безусловно осложнит процесс допуска книги на прилавок до крайности. Именно поэтому – повторяю – каждое должностное лицо в сфере культуры обязано перед вступлением в должность сдавать самый грозный и строгий экзамен, характеризующий уровень его понимания культуры как таковой, общий кругозор, вкус и понятие о стилистиках, причём как текстовых, так и контекстуальных.
Реформа детского книгоиздания является насущнейшим шагом для нашей страны и темой для самых аргументированных обсуждений и консультаций на самом высшем уровне управления культурой.
Сергей Сергеевич Арутюнов, доцент Литературного института им. Горького, научный сотрудник Издательского совета Московской Патриархии
ЛГБТ* — экстремистское и сатанинское движение, запрещённое в России
Источник: ruskline.ru
